Со момента образования станицы Северской на Кубани шел поиск оптимальной структуры административного управления. В 1860 году император Александр II подписал указ о создании новой административной единицы Российской империи – Кубанской области и было создано Кубанское казачье войско. Административное устройство войска носило четко военизированный характер. В рамках войска сложилась полковая система управления. Ключевой фигурой в полковой системе управления являлся полковой командир, который являлся непосредственным начальником для всех сословий населения станиц, расположенных на территории своего полкового округа. Все нити управления были сосредоточены в полковых и станичных управлениях, в том числе и суд[1].
Мы знаем, что командир Абинского полка, в состав которого входила станица, лично руководил всеми вопросами, связанными с боевой подготовкой казаков и обеспечением нормальной жизнедеятельности всего станичного населения. Именно он отдавал приказы о выделении казаков для несения службы и их военном обучении, а также о строительстве и поддержании в исправном состоянии всего станичного хозяйства: общественных зданий, мостов, дорог и других объектов инфраструктуры. Полковой командир подчинялся наказному атаману Кубанского казачьего войска, который, одновременно, являлся командующим войсками, расположенными в пределах области.
Станицами управляли станичные начальники из числа офицеров и наиболее подготовленных урядников Абинского полка. Они управляли через станичное правление, которое состояло из станичного начальника и двух станичных судей, которые избирались станичным сходом на три года. Станичный начальник и судьи утверждались в должности приказом наказного атамана Кубанского казачьего войска. Существовал станичный сход, но он не обладал властными полномочиями, и был лишь имитацией старого казачьего самоуправления. Казаки станицы Северской, как и других кубанских станиц, всегда мечтали о введении близкого и дорогого их сердцу казачьего самоуправления и неоднократно поднимали вопрос о необходимости его введения в станице.
С 1 января 1871 года управление казачьими войсками на Кубани было коренным образом реформировано. Абинский полк был расформирован и станица получила, наконец, казачье самоуправление, в котором были воплощены многие элементы народной демократии, адаптированные к особенностям традиционного быта, культурным традициям и религиозным верованиям. Хорошо известно, что на протяжении многих веков казачество было непременным участником и инициатором практически всех социальных потрясений в нашем государстве. Однако в XIX веке в Российской империи удалось создать весьма удачную модель общественного устройства для казачества – казачье самоуправление, в котором удачно сочетались привычные формы казачьей вольности с государственными интересами, и казачество, довольно быстро, трансформировалось из бунтарского сословия в военную силу, составляющую опору государства и существующей власти.
Реформа структур управления в Кубанском казачьем войске, проводившаяся в 1870-е годы, была частью общей политики либеральных реформ, осуществлявшейся правительством Александра II после отмены крепостного права. Её целью было слияние казачьего сословия с остальным населением России под общим гражданским управлением. При этом, сохранялась военное устройство казачьих войск. Казачье население по административным, полицейским и судебным делам было подчинено общим кубанским областным структурам управления, а по войсковым вопросам сохранило особые войсковые учреждения: штаб, войсковое и хозяйственное правления, управления атаманов отделов.
Наряду с этим, были существенно расширены права станичных органов власти: схода и атаманов. Казачьим обществам было представлено полное самоуправление по вопросам владения, пользования и распоряжения общественной собственностью, что обеспечило соответствующую материальную базу самоуправления. Значительные правами в вопросах административно-хозяйственного управления были наделены станичные атаманы, станицы также получили право создавать свои судебные органы – станичные и почетные суды. Но, при этом, необходимо отметить, что командованию Кубанского казачьего войска предоставлялось право контроля за деятельностью всех органов казачьего самоуправления, что заметно ограничивало их деятельность.
Казачье самоуправление осуществлялось на основе высочайше утвержденного «Положения об общественном управлении станиц казачьих войск». В соответствии с этим документом власть в станице осуществляли: станичный сход (сбор), атаман, станичные судьи. При этом, очень важно подчеркнуть, что главная ценность и источник благосостояния – земля, принадлежала всему обществу и составляла юрт станицы.
В январе 1871 года впервые в истории станицы были проведены выборы станичного атамана, его помощников, казначея и станичных судей. На общем станичном сходе первым станичным атаманом был избран один из наиболее авторитетных людей в станичном обществе – урядник Иван Федорович Борисенко, который получил большинство голосов. По традиции старейший казак станицы вручил ему символ атаманской власти – насеку. После этого, атаман обратился с речью к станичному обществу, в которой поблагодарил станичников за оказанную честь и заверил всех, что приложит все свои силы, чтобы оправдать доверие. Под руководством урядника И.Ф. Борисенко была проведена большая и кропотливая работа по созданию дееспособных структур казачьего самоуправления и разработан механизм их функционирования с учетом всех особенностей станицы[2].
Сами выборы первого станичного атамана и правления представляли собой довольно любопытное и колоритное зрелище. Во дворе станичного правления собрались на сход все казаки станицы. Никогда еще столько людей не собиралось одновременно у здания станичного правления. Поэтому двор оказался тесным и с трудом вместил всех выборщиков. Постоянно пребывая в трудах праведных и в различных нарядах, станичники редко встречались вместе и от этого в толпе казаков царило заметное возбуждение. Кроме того, все знали, что по традиции после избрания победивший претендент должен выставить хороший «могарыч», который традиционно распивался сразу после оглашения итогов выборов.
После этого, тут же, во дворе станичного правления некоторые казаки продолжили веселье и, даже, начали петь песни. Но и этим дело не ограничилось, по случаю встречи многие казаки отправились в станичную винную лавку, где продолжали отмечать избрание первого станичного атамана. В этот день, до самой поздней ночи центр станицы был полон разгоряченных впечатлениями и выпитыми спиртными напитками мужчин. В этот день, северские казаки отмечали не просто избрание первого станичного атамана, но и начало нового этапа в жизни станицы, связанного с возрождением старых казачьих традиций, в которые реально воплощались в самоуправлении.
Казачье самоуправление, на основе длительной эволюции, выработало удачную форму осуществления публичной демократии, основным элементом которой был, безусловно, станичный сход. Он имел исключительно важное значение в структуре казачьего самоуправления и распределении собственности. Станичный сход имел, достаточно, широкие полномочия и решал практически все вопросы, связанные с повседневной жизнедеятельностью станицы. Главные должностные лица также избирались на станичном сходе с установленной периодичностью.
В сходе участвовали, с правом решающего голоса, все станичные казаки, достигшие 25-ти летнего возраста. Лишались права участия казаки, находящиеся под следствием или судом, замеченные в неблаговидных проступках, что являлось исключительно серьезным наказанием для любого казака. Если станица была большой, она разбивалась на участки и от каждых 10-ти дворов, из числа наиболее авторитетных казаков, избирался представитель на станичный сбор. Станичные сборы начали проводиться только с 1890-х годов, когда население Северской превысило 3 тыс. человек. Иногородние жители станицы на казачьи сходы не допускались, иногда их представителей приглашали для решения важных хозяйственных вопросов, в решении которых без их участия обойтись было невозможно. Не имели права участвовать в станичных сходах (сборах) также и женщины.
Только сход (сбор) принимал решения по важнейшим вопросам организации социально-экономической жизни в масштабе населенного пункта. К ним относились: распределение земли, определение количества необходимых хлебных запасов, использование финансовых средств, устройство, поддержание и финансирование станичных учебных заведений и другие вопросы связанные с обеспечением жизнедеятельности населения. Сход (сбор) также рассматривал жалобы, проверял деятельность главных должностных лиц и назначал им жалованье, устанавливал льготы по военной службе и воинские повинности, определял список очередных казаков для призыва на военную службу и многое другое.
Принципиально важным является то, что станичный сход или сбор определял не только режим функционирования общественной собственности но и распоряжение доходами от неё. Это являлись его исключительной компетенцией. Он также имел право отстранять от должности любое должностное лицо, избранное общим голосованием, в случае нарушения им своих служебных обязанностей или недостойного поведения. Такой открытый и демократичный механизм контроля за властью, владения, пользования и распоряжения общественной собственностью только укреплял авторитет власти в обществе и доверие к ней, а также побуждал казаков к активному участию в управлении делами станицы.
Станичный сход (сбор) готовил и проводил атаман, которому принадлежало старшинство. Как правило, он проводился в самом большом помещении станичного правления. Комната имела возвышение, где было оборудовано место для президиума у самой стены, на которой висел портрет царствующего императора. Решения станичного схода (сбора), в обязательном порядке, оформлялись станичным правлением в виде приговоров и получали юридическую силу сразу после их утверждения непосредственным начальником – атаманом Екатеринодарского отдела. Утверждая приговоры станичных сходов, атаман отдела не имел права оказывать прямое влияние на их решения.
Открывал сход (сбор) также станичный атаман коротким докладом по повестке дня. При этом, он должен был быть одет по полной форме, в папахе, с насекой в руках и с шашкой. В президиум, как правило, кроме атамана приглашались помощники атамана, казначей, писари военный и гражданский, местные офицеры, почетные судьи, георгиевские кавалеры, представители вышестоящего командования и другие наиболее заслуженные станичники. Станичные сходы и сборы проходили по-разному и зависели от остроты обсуждаемой проблемы.
Наиболее драматичный характер они носили при выборах нового станичного атамана. К этому мероприятию все готовились заранее, и, как правило, выборные разбивались на партии, отстаивающие своего кандидата. Не обходилось без интриг и при этом, каждый кандидат проводил свою предвыборную агитацию опираясь на знаменитый «могарыч». Выборы начинались с того, что перед выборщиками зачитывался список кандидатов на должность станичного атамана, а потом проходило детальное обсуждение каждой кандидатуры, после чего начинались непосредственно сами выборы.
Необходимо также сказать о главном символе атаманской власти – насеке[3]. Это был традиционный атрибут и знак достоинства казачьей власти, зародившийся еще во время формирования казачества, как специфического военного сословия. Насека представляла из себя хорошо обработанный деревянный посох с шаровидным металлическим навершием, на котором «насекались» имена станичных атаманов, которые в различное время избирались на данный пост. Всякий раз после выборов насека передавалась вновь избранному атаману, что свидетельствовало об официальной передаче власти.
После введения казачьего самоуправления станица также получила свою печать, которая имела круглую форму, в центре печати был помещен герб Российской империи – двухглавый орел, а вокруг него по периметру надпись «Северского станичного правления печать»[4]. Данная печать ставилась на документы, требующие особого подтверждения их подлинности и которые, как правило, подписывались лично станичным атаманом. Она использовалась станичным казачьим правлением вплоть до бурных революционных событий 1917 года.
Казаки были военным сословием и по-особому отмечали различного рода торжественные мероприятия, связанные с государственными и религиозными праздниками. Тогда всех казаков, одетых по полной форме, собирали и строили на площади, которая была специально отведена у станичного правления и носила традиционное название – «майдан». Здесь же, проводились торжественные построения казаков при прибытии в станицу почетных гостей или представителей командования Кубанского казачьего войска. С разрешения станичного атамана, в отдельных случаях, на данных мероприятиях разрешалось присутствовать и семьям казаков.
На этой же площади, по инициативе станичного атамана или вышестоящего командования, периодически проводились строевые смотры казаков. На них проверялось наличие и состояние штатного оружия, обмундирования, снаряжения и других принадлежностей, которые должен был иметь каждый казак для немедленного убытия в поход. Здесь же тщательно проверялось наличие и состояние конского состава. В случае обнаружения недостатков казак должен был немедленно устранить их и представить это на дополнительную проверку. Если, по причине отсутствия денежных средств, казак не мог сделать этого, он имел право официально обратиться в станичное правление за оказанием материальной помощи. Полое снаряжение и обмундирование казака стоило дорого: конного – более 400 рублей, а пешего – около 150 рублей[5].
Вопрос об оказании материальной помощи выносился атаманом и станичным правлением на обсуждение станичного схода (сбора). В случае положительного решения, материальная помощь оказывалась так как за подготовку казаков к службе ответственность несло и станичное правление. Это также было одной из важных особенностей казачьего самоуправления, что давало возможность обеспечивать и поддерживать на необходимом уровне боевую готовность всех станичных казаков.
За свою службу казак получал надел в юртовых землях, который он мог обрабатывать или сдавать в аренду, но продать эту землю он не мог. Раздел земли, по традиции, осуществлялся самым демократичным способом – жеребьевкой. Качество земли было разным и, чтобы обеспечить справедливость периодически проводились переделы земли. При этом, допускался добровольный обмен земельными участками. Организовывало раздел земли станичное правление во главе с атаманом.
Центральной фигурой в системе казачьего самоуправления, безусловно, являлся станичный атаман. Он был наделен значительными властными полномочиями, что было, безусловно, необходимо, учитывая специфический военно-сословный характер казачества и особенности его службы, повседневной жизни и быта.
Функции станичного атамана были чрезвычайно многосложны. Он выполнял обязанности военного начальника и организатора военного обучения молодых казаков, руководил станичным хозяйством, организовывал и контролировал работу станичной системы образования и медицинского обслуживания населения, отвечал за состояние объектов инфраструктуры и другие вопросы. За нарушение общественного порядка атаман имел право подвергнуть виновных штрафу до 3 рублей, либо аресту до 3-х суток или назначить на работы до 3-х дней. Эти взыскания не могли быть наложены на помощников атамана, судей и выборных станичного сбора. Кроме того, атаман доводил до всего населения новые нормативно-правовые акты, а также все распоряжения вышестоящего начальства и нес ответственность за их неукоснительное выполнение.
На нем же лежало трудное бремя по благоустройству станицы и поддержанию правопорядка с правом задержания всех подозрительных лиц, а в чрезвычайных случаях именно атаман выступал как орган дознания. Для эффективного осуществления своих властных полномочий станичный атаман, не имевший офицерского чина, пользовался властью хорунжего и носил шашку с темляком. Казаки обязаны были обращаться к станичному атаману «ваше благородие», а при встрече с ним на улице, в обязательном порядке, отдавать ему воинскую честь.
Являясь главой исполнительной власти, станичный атаман возглавлял станичное правление, которое составляли его помощники, казначей, писари и доверенные лица. В правлении велось делопроизводство – военное и гражданское, которое возлагалось на писарей. Правление также должно было составлять сметы доходов и расходов станичного бюджета, вести отчеты по ним и утверждать их на станичных сборах, а также организовывать проведение публичных торгов и другие мероприятия. В станичном правлении велись: метрическая книга, книга приговоров станичного схода (сбора) с именным списком лиц, имеющих право голоса, книга станичного суда, книга для записи жалоб, штрафной журнал, книга сделок и договоров, книга прихода и расхода, книга взысканий, налагаемых станичным атаманом, метрическая книга раскольников, списки казаков, имеющих награды, книга записей приказаний станичного атамана, ведомости поземельных угодий, общие списки казаков и иногородних, проживающих в станице.
В народе не даром появилась поговорка «каков поп таков и приход», которую в полной мере можно отнести и к личности станичного атамана. Если атаман был грамотным, опытным и авторитетным человеком, станица развивалась нормально, если слаб, последствия могли быть самыми печальными. Чтобы удовлетворять всем требованиям и быть настоящим хозяином в станице, атаману необходимо было иметь целый ряд качеств: сильный характер, настойчивость и последовательность в своих действиях, умение ладить с людьми и находить общий язык с начальством, быть устойчивым к различного рода соблазнам, некорыстолюбивым, обладать природным умом, смекалкой, энергией, тактом и гибкостью, а также многими другими отличиями.
Кроме того, атаман должен был иметь знания, позволяющие самостоятельно разобраться в административных, хозяйственных и юридических проблемах. Он должен был также обладать необходимым уровнем общей культуры, так как должен был достойно представлять станицу на различных официальных мероприятиях, проводившихся в масштабе Кубанской области.
Станичный атаман обладал всей полнотой власти на подведомственной территории не только в отношении казаков, но и иногороднего населения. В «Положении об общественном управлении станиц казачьих войск» указывалось: «Станичный атаман ответствует за сохранение порядка, спокойствия и благочиния в пределах общественного станичного надела; в этом отношении ему подчиняются все проживающие в этих землях обыватели»[6].
В станицах практически не было дворянства и интеллигенции с их традиционно высоким сословным уровнем образования, а стало быть, отсутствовала соответствующая культурно-образовательная среда. В связи с этим, подбор достаточно подготовленного станичного атамана был труден. Немаловажное значение имел и авторитет личности атамана основу которого, по понятным соображениям, прежде всего, составляли военные заслуги. Следует отметить, что наиболее слабым местом станичных атаманов являлся их уровень образования.
Если атаман был недостаточно грамотен, он подпадал под влияние писаря или других лиц, к которым был вынужден обращаться за помощью. Многие срочные распорядительные документы он не был способен понять и исполнить самостоятельно. Поэтому, важные распоряжения начальства могли остаться невыполненными, что влекло за собой неизбежные санкции. Получив выговор от начальства, атаман иногда терялся, начинал принимать поспешные и не всегда правильные решения, порой напивался с горя и нередко, как следствие, снимался с должности приказом Наказного атамана Кубанского казачьего войска.
К счастью, в Северской не было подобных руководителей, все атаманы покинули свои должности достойно и сохранили уважение к себе со стороны станичников. Больше того, бывший северский станичный атаман урядник Николай Иванович Коваль назначался в административном порядке Наказным атаманом Кубанского казачьего войска в две другие станицы – Ладожскую и Ильскую для оказания помощи и наведения должного порядка. Другой бывший северский атаман Авраам Григорьевич Кирпенко был избран атаманом соседней станицы – Азовской.
Можно привести большое количество обратных примеров, когда первые лица станиц отстранялись от должности по самым различным причинам. Достаточно сказать, что в трех соседних станицах – Афипской, Ильской и Смоленской станичные атаманы отстранялись от должности приказами Наказного атамана Кубанского казачьего войска, причем неоднократно. Весьма показателен в этом отношении пример станицы Смоленской, где Наказным атаманом Кубанского казачьего войска был удален от должности станичного атамана урядник Степан Кривенко ввиду возбуждения против него уголовного дела за учиненный самосуд. В самой Смоленской не нашлось достойного кандидата и станичным атаманом был назначен в административном порядке Г. Мащенко из станицы Динской, который быстро навел порядок. Отработав свой срок, он убыл в свою станицу, а смоленцы избрали своего атамана.
К сожалению, он также оказался не на своем месте и в станице вновь расцвело хулиганство, не стало денег даже на содержание станичного правления. Избранный станичный атаман снова был снят с должности и в административном порядке назначен другой, со стороны. Новый глава станицы Е. Голуб из станицы Пашковской за три недели навел порядок: заплатил долг в 3 тыс. рублей и даже получил доход до 300 рублей. Не надо объяснять в какой степени на протяжении 5 лет это лихорадило станичное общество и подрывало её хозяйство.
Непосредственным начальником для северского станичного атамана и правления был атаман Екатеринодарского отдела, через которого станичные власти обязаны были решать все служебные и неслужебные вопросы. В свою очередь, атаман отдела обязан был глубоко вникать в проблемы подведомственных станиц и оказывать им деятельную помощь. В его непосредственные обязанности входило посещение не менее одного раза в месяц всех станиц отдела, проведение различных проверок, смотров, участие в торжественных мероприятиях. Он же, как правило, представлял интересы станиц отдела в Кубанском войсковом правлении, добивался выделения финансовых средств, скорейшего и беспрепятственного утверждения решений станичных сборов, введения специальных льгот и т. п.
Немаловажно, что в этот период Екатеринодарский отдел Кубанского казачьего войска возглавляли сильные и энергичные руководители генералы: Михаил Павлович Бабыч и Всеволод Дмитриевич Савицкий. Они неоднократно бывали в станице Северской, хорошо знали её нужды и немало сделали для решения её важнейших социально-экономических проблем. Как известно, генерал М.П. Бабыч, впоследствии, стал самым выдающимся наказным атаманом Кубанского казачьего войска и начальником Кубанской области.
Важное значение в системе станичного казачьего самоуправления играл станичный суд. Станичное правосудие образовывали: суд станичных судей и суд почетных судей. Первый образовывался в каждой станице, а второй – один на несколько станиц. Состав суда избирался станичным сбором и судьями становились пользующиеся полным доверием, преимущественно грамотные члены казачьего общества. При этом, почетные судьи утверждались в должности Наказным атаманом Кубанской области. Станичному суду были подведомственны все казаки и неказачье население, проживающее в юрте станицы. В случае отсутствия атамана станичные судьи часто заменяли его, фактически, исполняя обязанности помощника атамана.
Станичный и почетный суды образовывали первую и вторую инстанции правосудия, что повышало действенность судебной системы, имеющей очень важное значение в общей структуре казачьего самоуправления. Приказом по Кубанской области почетный суд был образован для станиц: Северской, Афипской и Смоленской, а также для хуторов: Смоленского и Ставропольского[7].
За всю историю станицы почетными судьями избирались следующие северцы: есаул Григорий Волик; урядники Аким Бойко, Василий Спиваченко, Никита Саяпин, Митрофан Ковалев, Авксентий Малиновский, Илларион Самойленко, Елисей Шевцов, Семен Колесниченко, Илья Коваль, Захарий Човник; приказный Алексей Журавель; казаки Михаил Хочай, Евдоким Лысый, Терентий Олейник, Савва Лишута, Савва Олейник, Давид Чуприна, Илларион Приходько.
Станичные и почетные судьи имели особые знаки круглой формы, которые носились на мундире, к которому крепились специальной заколкой с массивной цепью, на которой был подвешен сам знак. На его лицевой стороне был изображен двухглавый орел и надпись «Станичный судья», на оборотной стороне был помещен вензель императора и надпись «Северской станицы Кубанского войска». Знак почетного судьи имел аналогичный вид, но на лицевой стороне имел надпись «Почетный судья», а на оборотной – «Кубанского войска»[8].
Анализ состава судей показывает, что в подавляющем большинстве они были из числа урядников, а стало быть, учитывая казачий менталитет, люди наиболее уважаемые. Эффективное функционирование судебной системы обеспечивалось высоким авторитетом этих людей. Поэтому, практически, не было жалоб или апелляций в вышестоящие судебные инстанции на несправедливость судебных решений станичных и почетных судов за исключением единичных случаев, связанных с вопросами правильного определения территориальной подследственности.
Конечно, станичные и почетные судьи не имели юридического образования, но контроль за их деятельностью постоянно осуществлялся соответствующими структурами Кубанского областного правления, которые выполняли функции надзорной инстанции, но само участие простых станичных казаков в судебной системе имело важное значение в эффективности казачьего самоуправления.
Например, Кубанским областным правлением было отменено решение Холмско-Ильско-Азовского почетного суда о взыскании крестьянином Егорьянцем убытков с ряда лиц. Дело в том, что суд рассмотрел дело в гражданском порядке потому, что не выявил сумму реальных убытков и признаков преступления. Дело было передано Северско-Афипско-Смоленскому почетному суду, которому предписывалось рассмотреть дело в уголовном порядке[9].
Однако, несмотря на отдельные ошибки, деятельность станичных и почетных судов была большой школой самоуправления и важнейшим институтом, способным защитить или восстановить права казачьего населения и иногородних жителей и, конечно же, это существенно повышало эффективность местной власти.
После введения самоуправления казаки получили также право определять порядок и очередность прохождения военной службы. Достигнув 19-летнего возраста, молодые казаки поступали на службу в добровольном порядке. Если не хватало добровольцев применялась жеребьевка, чтобы отправить на военную службу установленный для станицы комплект призывников на 15-летнюю полевую службу. Станичный сход формировал именные списки тех ко поступил на службу добровольно и по жеребьевке и представлял их в войсковое правление. Этих лиц, приказом наказного атамана Кубанского казачьего войска, зачисляли в служилые казаки. Они служили в казачьих полках 5 лет, а остальные 10 лет были на льготе и призывались на службу в случае войны. Казаки, состоящие на льготе, могли использоваться для конвоирования важных грузов, сопровождения арестантов и важных чиновников. После 15-летней службы казаки переводились в разряд, несущих внутреннюю службу в станице и после 7 лет увольнялись в отставку.
Вынувшие жребий, позволявший не служить, навсегда освобождались от обязательной военной службы, оставаясь в составе войска и сохранив все свои права. Данные казаки облагались особым денежным сбором в размере 15 рублей в год, которые направлялись в войсковую казну. Данный порядок службы существовал до 1875 года, когда на службу начали привлекаться все станичные казаки[10].
Все вышеизложенное свидетельствует о том, что казачье самоуправление выработало систему власти близкую по своей структуре к народным идеалам, основанных на принципах справедливости. При этом, применялся демократический принцип выборности всех основных властных структур. Надо подчеркнуть, что вся система казачьего самоуправления была создана снизу, как результат длительной эволюции самых различных форм казачьего быта, а стало быть, была адаптирована к реальным условиям социально-экономической жизни казачьего сословия.
После расформирования территориального Абинского полка, в соответствии с новым административным делением Кубанской области, станица Северская была включена в состав Темрюкского уезда. Возглавлял этот уезд бывший командир Абинского полка многоопытный и заслуженный человек генерал-майор В.Н. Белюстин. Однако, кроме данного назначения, других положительных последствий новое подчинение у северцев не вызвало. Отдаленное расположение города Темрюка от большинства станиц уезда порождало много проблем. Достаточно сказать, что каждый документ станичного правления для рассмотрения и утверждения необходимо было вести за полторы сотни километров по сплошному бездорожью. Это было очень обременительно и уже через полгода был поставлен вопрос о перенесении места пребывания администрации уезда в станицу Полтавскую. В конце ноября 1871 года командующий Кавказской армией издал приказ №308, в котором санкционировал данный перевод, что несколько улучшило эффективность управления[11].
Теперь северцы стали проходить службу в различных войсковых частях Кубанского казачьего войска. Большинство казаков станицы стали служить в Полтавском полку. Некоторые попадали служить в Екатеринодарский и Кубанский конные полки, а отдельные, наиболее бравые, даже в Личный Его Императорского Величества конвой. Среди северцев, наибольших успехов в служебной карьере достиг один из первых станичных начальников А.М. Муравьев, который проходил службу в Кубанском конном полку. В январе 1873 года, приказом №46 по Кубанскому казачьему войску, он был произведен из сотников в есаулы[12].
В январе 1871 года произошло долгожданное событие в жизни станицы – была полностью построена станичная церковь. Она была сделана из дубовых бревен, на каменном фундаменте и располагалась на самом возвышенном месте в центре станицы примерно там, где ныне находится школа № 45. 4 января церковь была освящена в честь чудотворца Николая Мирликийского – великого христианского Святого, прославившегося чудотворными делами при жизни и после смерти. Храмовый праздник отмечался 9 мая – день перенесения мощей святого итальянскими купцами в 1807 году из города Бари в его родной город Миры Ликийские.
Большие торжества проводились ежегодно и 6 декабря, в день его «преставления» в 342 году. Святой Николай Чудотворец пользовался в русской православной церкви особым почитанием, поэтому в его честь очень часто строились церкви. Приход был довольно скромный и первоначально штат церкви состоял из священника и двух псаломщиков. В 1892 году с 4 августа распоряжением епархиального начальства был открыт дополнительный штат. К сожалению, первый священник станицы, уважаемый всеми И. Дементьев, прожил недолго, он ушел из жизни 5 июля 1874 года. Новым главным священником северского прихода был назначен Евгений Иванович Победоносцев[13].
Старый молитвенный дом был продан станичным обществом на слом уже известному екатеринодарскому купцу, длительное время сотрудничающему со станичным правлением – Николаю Ивановичу Ананову. На месте бывшего алтаря на общественные деньги был выкопан глубокий колодец, который просуществовал вплоть до 1907 года, когда по причине ветхости произошло его обрушение. Тогда станичное общество на свои средства соорудило на этом месте маленькую часовню, которая служила напоминанием жителям станицы о первоначальном месте расположения станичных святынь.
Основным занятием населения станицы продолжало, традиционно, оставаться земледелие. В этот период, пшеница остается главной зерновой культурой, но посевы овса и ячменя начинают расти и, особенно ячменя в связи с тем, что он использовался в производстве пива. Довольно существенно выросли посевы подсолнечника, который давал на станичных землях хорошие урожаи и, кроме того, пользовался значительным и постоянным спросом на рынке. Но его разведение натолкнулось на неожиданное препятствие. Появился злостный вредитель посевов этой ценной технической культуры – так называемый волчок, эффективных средств борьбы с которым не знали, что сдерживало расширение посевов подсолнечника.
Очень быстро выросло производство табака, который из всех сельскохозяйственных культур имел наибольшую доходность. Появляются первые посевы кукурузы, в основном, для личного подсобного хозяйства. В первое время урожай зерновых жали серпами, а потом постепенно их начали заменять косами. В уборке хлебов участвовала вся семья, от мала до велика, стараясь убрать урожай в самый короткий срок. Это было необходимо в силу изменчивости кубанской погоды. Молотили хлеб цепями и это, была очень тяжелая работа, после чего зерно необходимо было провеять. Его очистка, по причине большой трудоемкости данной работы была недостаточной, что сильно уменьшало товарную цену хлеба.
Уборка урожая зерновых обычно заканчивалась в сентябре. Из-за недостатка денег большинство жителей станицы старались тут же продать часть урожая. Редко кто имел достаточные средства, чтобы придержать его и дождаться хорошей цены. Дело в том, что к концу уборки у простого казака накапливалось большое количество долгов, от денежных займов, которые он брал под урожай, и их необходимо было возвращать. Как правило, хозяева оставляли необходимое количество зерна на муку, а все остальное продавали на станичных ссыпках (место для сбора и первоначального хранения зерна у крупных скупщиков). Поэтому, больших излишков хлеба у простых казаков не бывало. Земледелие, таким образом, не давало казаку богатства, а только позволяло прокормить семью и с трудом обеспечить её самые скромные потребности.
Нужно отметить, что 1871 и 1872 годы были, сравнительно, благополучными и северским казакам удалось получить неплохой урожай зерновых. Фактически, всем семьям удалось сдать установленную долю в общественный запасной магазин. За эти годы, хлебные недоимки с казаков составили ничтожную сумму – 15 рублей и были наиболее низкими в Кубанской области.
В 1873 году, из-за неблагоприятных погодных условий, урожай зерновых был собран гораздо ниже. Многим семьям с трудом удалось свести концы с концами, неурожай быстро уничтожил все их скромные запасы. Цена на хлеб сразу резко подскочила. Пуд ржаной муки стал стоить от 95 копеек до 1 рубля, а пшеничной от 1 рубля 10 копеек до 1 рубля 40 копеек. Некоторые казаки обратились к станичному сходу за пособием, которое выдавалось зерном из общественных запасов. Если не удавалось получить ссуду, жители станицы начинали продавать домашний скот, чтобы как-то дожить до следующего урожая. Скот продавался на станичной ярмарке и за весьма малую цену. Сумма недоимок сразу подскочила до 640 рублей[14].
Зима с 1873 на 1874 год была очень суровой. В середине января 1874 года выпал небывалый снег при сильном морозе. Слой снега был таким большим, что прекратилось транспортное сообщение даже с соседними станицами. С первых чисел февраля задул очень сильный северный ветер, который многократно усилило стужу. Ветер прекратился только 23 февраля, но морозы до 20 градусов продолжали держаться еще две недели. В результате этого, снежный покров начал сходить только к концу марта. У северцев, привыкших к тому, что уже в середине марта домашний скот переходит на обильный подножный корм, не хватило сена.
Цена небольшого стога сена поднялась до 60–70 рублей, тогда как раньше цена самого большого стога не превышала 20-25 рублей. Сено начали продавать на пуды, чего ранее никогда не было. В конце февраля цена одного пуда сена достигла 1 рубля, что было по карману только самым состоятельным людям. В ход пошла солома с крыш хозяйственных построек и старых неиспользуемых домов. Некоторые хозяева вынуждены были разгребать глубокий снег и использовать на корм для домашних животных прошлогодние листья деревьев[15].
Собрав в поте лица своего урожай зерновых, казак должен был, как и прежде, решать еще одну непростую проблему – как смолоть его с наименьшими затратами. Производительность станичных водяных мельниц была недостаточной, в связи с чем, выстраивались большие очереди, где можно было ожидать помола неделю и более. Платить деньги было крайне тяжело и невыгодно, поэтому приходилось 1–2 дня отрабатывать бесплатно на хозяина мельницы. Потом несколько раз покупать «могарыч» мельнику и, кроме того, вместо платы отдать установленный отмер муки хозяину. Дело несколько улучшилось только после появления в 1886 году первой паровой мельницы, имеющей несравненно большую производительность, чем водяные и качество муки, которая вырабатывалась на паровой мельнице, было значительно выше.
Настоящим бедствием для всех культурных посевов были различные сорняки – осот, горошек, репяшок, сурепка и другие сорные травы, которыми были очень сильно засорены нивы жителей станицы. Много сил и времени уходило на их прополку. Казаки старались уничтожить сорняки до того, как они выбросят семена, но это не приносило желаемых результатов. Вокруг посевов были целые поля сорной травы, семена которой с ветром снова и снова засоряли посевы. Кроме того, пшеницу постоянно поражала зона, ячмень поедала пиявка, подсолнух уничтожал волчок. Чтобы эффективно бороться с сорняками и повышать культуру земледелия у казаков в те годы не было ни средств, ни времени, ни соответствующих знаний и умений. Поэтому урожаи на земельных наделах жителей станицы были низкими.
Кроме того, получая земельный надел, казак знал, что неизбежен передел земли мало заботился о нормальном севообороте и поддержании плодородия земли, да и надо признать, что для этого нужны были специальные знания, которыми население станицы не обладало. Кроме того, не надо забывать, что казак, прежде всего, был воином и имел соответствующее мировоззрение и, к тому же, значительную часть времени проводил на службе. Земледелие же, в те годы, когда механизация работ полностью отсутствовала, всегда требовало больших трудозатрат.
В этот период, население станицы постоянно росло и казачьи семьи начали постепенно расширять свои посевы. По этой причине, приходилось осваивать новые участки земли, в том числе холмистые и заболоченные. Для этого, требовались еще более значительные трудозатраты и знание базовых основ агрокультуры. В связи с этим, станичники начали более активно использовать сельскохозяйственный опыт горцев, по борьбе с сорняками, а также с различными вредителями, размещали свои посевы бороздами и перпендикулярно скатам на холмах. Это говорит о том, что станичное земледелие, на котором основывалось благосостояние жителей станицы, в основном, развивалось экстенсивным способом, то есть за счет расширения площади посевов.
Вследствие низкой урожайности зерновых и других сельскохозяйственных культур, торгово-экономические связи станицы развивались достаточно медленно. Даже урожай хлеба, выращенный с колоссальным трудом, удавалось сбывать далеко не всегда. Наиболее предприимчивые северцы, как и ранее, вынуждены были возить свой урожай в Екатеринодар, а иногда даже в Новороссийск из-за очень сложной и дорогой переправы через реку Кубань. Эти поездки занимали не менее двух недель и поэтому приносили очень мало дохода казакам. Вследствие этого, нужда в деньгах была огромной и казаки вынуждены были искать другие товары, чтобы сбыть их более выгодно.
В 60–70-е годы XIX века Северская была окружена со всех сторон хорошим лесом, в том числе и дубовым. Именно его начали интенсивно рубить и продавать казаки. Вырубка леса приобрела столь угрожающие размеры, что уже в 1879 году по инициативе станичного атамана Онисима Григорьевича Ильченко станичным сбором было принято решение о воспрещении рубки и продажи леса на сторону. За нарушение этого постановления каждый виновный облагался значительным штрафом по 3 рубля с каждого воза[16].
В связи с этим, выгодность табаководства все больше привлекала внимание к нему казаков и особенно иногородних. Они видели какие большие деньги получают греки-плантаторы, присматривались к работам на плантациях табака и довольно быстро разобрались в секретах его выращивания и первичной обработки. Скоро многие жители Северской начали выращивать его сами. Уже в 1872 году в юрте станицы под табаком было занято 14,5 десятин земли, с которых было собрано 1 тыс. 185 пудов табака. Наиболее крупными его производителями в то время были урядник С.К. Голуб, собравший 300 пудов этой ценной технической культуры и турецкий подданый грек Г. Кондопуло, которому удалось собрать 500 пудов табака[17]. О бурном развитии этой новой отрасли земледелия в станице можно судить хотя бы по тому, что в конце XIX века жителями станицы производилось более 700 тонн табака ежегодно[18].
Развитие табаководства, которое требовало значительно больших трудозатрат, чем зерноводство, привело к тому, что в Северской начали селиться иногородние. Законом от 29 апреля 1868 года официально разрешалось русским подданым невойскового сословия селиться и приобретать собственность в землях казачьих войск, но без права причисления к войсковому сословию. Данный факт подтверждает и И.Ф. Миронов, который пишет в своей известной книге: «С 1870 года в станице стали появляться иногородние: выходцы из различных губерний России»[19]. При этом, иногороднее население станицы росло быстрее нежели казачье. Казаки относились к ним с заметным высокомерием, но понимали, что без иногородних многие важные сферы хозяйственной жизни станицы развиваться не могут.
Уже через десять лет после своего создания станица была довольно значительным, для своего времени, населенным пунктом, состоящим из 205 дворов, в которых проживало 1 тыс. 405 человек, частных домов было – 202, общественных – 2 и 1 церковь. Для обслуживания самых неотложных нужд имелся один хлебный магазин, лавок и других торговых заведений в станице еще не было. Весь земельный надел станицы составил 12 тыс. 150 десятин. Среди жителей станицы числились три офицера[20].
Несколько слов необходимо сказать и об интеллектуальной жизни станицы в начале 70-х годов XIX века. Можно сказать, что она носила весьма специфический характер, не очень понятный нынешнему поколению. Один из очевидцев отмечал, что взгляды казаков на окружающий мир отличаются мраком и невежеством. Достаточно сказать, что 99% станичников вполне верили в реальное существование домовых, русалок и леших. Суеверие на бытовом уровне иногда доходило до крайности. Стремление к умственному совершенствованию проявлялось крайне слабо, так как для этого не существовало достаточных материальных предпосылок. Можно утверждать, что вся жизнь жителей станицы проходила в постоянной борьбе за существование[21].
В 1874 году новым станичным атаманом был избран урядник Гавриил Иванович Коваль, который стал третьим станичным атаманом после введения казачьего самоуправления. Он сменил на данном посту известного Г.М. Волика. Новый атаман был представителем хорошо известной и уважаемой в станице казачьей семьи. Он был довольно молодым, но уже опытным человеком. Несколько лет назад Г.И. Коваль уже назначался на должность станичного начальника и хорошо зарекомендовал себя на практической работе в сложный период, как глава станицы. Именно при этом станичном атамане было завершено строительство первой станичной школы и детей начали учить на постоянной основе.
В 1870-е оды все станичники построили собственное жилье в результате чего, появились первые улицы. Стараниями станичного атамана и правления на улицах начали появляться первые фруктовые деревья, дороги по главным станичным улицам были выровнены и приведены в относительный порядок. Многое было сделано и для улучшения проселочных дорог, которые весной и осенью таковыми назвать было нельзя, так как они не поддерживались в проезжем состоянии.
В этой связи, надо отметить, что за исключением нескольких грунтовых дорог, не имеющих твердого покрытия, земли юрта были довольно труднопроходимы. Обработанные и засеянные поля располагались в непосредственной близости от станицы, а дальше шел лес, который в низменных местах сменялся плавнями. Путешествие в одиночку по этим местам было занятием не безопасным. Кроме того, в лесах и плавнях было большое количество различных хищников.
Наглядным подтверждением этому служит случай, произошедший с северским станичным атаманом. Возвращаясь 18 июня 1874 года с участка купца Н.И. Ананова, расположенного за пределами станицы, его лошадь почувствовала опасность, сильно испугалась, разорвала уздечку и понесла всадника по лесу и степи. Атаману с огромным трудом удалось удержаться в седле и только через несколько часов животное, наконец, успокоилось. В результате этого происшествия главой станичной власти был утерян портфель с важными документами. Об этом происшествии было доложено атаману Темрюкского отдела генерал-майору В.Н. Белюстину, который приказал немедленно организовать розыск утерянных документов, но найти их, к сожалению, так и не удалось[22].
Надо также подчеркнуть, что в Кубанской области, во второй половине XIX века, проходили интенсивные миграционные процессы, в силу чего административное деление региона довольно часто изменялось. Некоторые решения властей в данной области очень трудно объяснить. Прежде всего, это касается включения станицы Северской в состав Темрюкского уезда Кубанской области. С точки зрения обывателя нашего времени такое административное подчинение кажется абсурдным. Но при оценке исторических событий и фактов того далекого времени необходимо руководствоваться не современными взглядами и подходами, а в первую очередь, опираться на реалии и материальные ресурсы того времени, о которых мы пока знаем очень мало.
Конечно, такое подчинение порождало массу неудобств для жителей станицы Северской. Чтобы решать различные имущественные неимущественные проблемы, получать разного рода документы необходимо было ездить в г. Темрюк за 160 километров, а затем в станицу Полтавскую, тогда как Екатеринодар, административный центр области и одновременно соседнего уезда был в несколько раз ближе.
В тех условиях, когда еще не было железнодорожного сообщения, это была достаточно сложная проблема. Очевидно, и власти уезда хорошо понимали эти трудности, поэтому Темрюкский уезд был поделен на два полицейских участка и станица Северская была включена во второй участок с центром в станице Крымской. Данное обстоятельство, в некоторой мере, сняло остроту этой проблемы. В судебном отношении станица входила в третий уездный судебный участок с центром также в Крымской. Кроме того, Северская входила в отдельные судебно-следственный и судебно-мировой участки. Надо еще учесть и то, что в те годы практически в зачаточном состоянии находились и почтовые услуги. Например, чтобы послать какую-либо корреспонденцию, приходилось ехать в областной центр и отправлять её через Екатеринадарское почтовое управление.
Самые существенные затруднения вызывало оформление различных документов. Достаточно привести такой пример: северскиим казаком Павлом Степановичем Снопком была оформлена пенсия из оклада в 84 рубля и Ставропольской казенной палатой был выдан расчетный лист № 5002 на её получение. Но получать эту пенсию он должен был в Екатеринодарском расходном отделении. Следуя за очередным получением пенсии в Екатеринодар, на дамбе в районе аула Энем им был утерян этот расчетный лист. В связи с этим, пришлось восстанавливать утраченный документ. На это ушло очень много времени и сил, так как П.С. Снопку пришлось неоднократно ездить в станицу Крымскую, г. Темрюк, а затем в г. Екатеринодар и даже в весьма далекий г. Ставрополь[23].
По мере роста станицы, расширения её хозяйства возрастало и количество вопросов, которые необходимо было решать оперативно. В силу этого, административное подчинение г. Темрюку становилось все более неудобным. Поэтому, 27 января 1876 года высочайшим повелением императора Александра II в Кубанской области образовывались два новых уезда – Кавказский и Закубанский[24], в дополнение к уже существующим 5-ти уездам (Екатеринодарскому, Темрюкскому, Ейскому, Майкопскому, Баталпашинскому). В состав нового Закубанского уезда была включена станица Северская. Административный центр уезда располагался в станице Ключевой (г. Горячий Ключ).
Новое административное подчинение было более выгодно для станицы, так как уездный центр стал более чем в два раза ближе и самое главное, Закубанский уезд делился на два полицейских участка, и местом пребывания полицейского пристава первого участка стала Северская. Первым приставом в станицу был назначен майор Федор Иванович Гвоздик. Таким образом, уже через 12 лет после своего основания станица стала центром первого полицейского участка уезда. Это говорит о том, что в уездном масштабе станица стала выделяться из числа заурядных населенных пунктов.
Кроме того, существовало войсковое деление Кубанской области, которое не совпадало с административным. Все Кубанское казачье войско, приказом по военному ведомству № 161 от 2 июня 1878 года, делилось на 3 военных отдела (Екатеринодарский, Майкопский и Уманский), которые, в свою очередь, подразделялись на полковые округа. Станица Северская входила в Екатеринодарский отдел и в первый Екатеринодарский полковой округ, что было, безусловно, более рациональным, чем административно-полицейское деление. Эта военно-административная структура Кубанской области существовала вплоть до революции.
Становление и развитие станицы проходило в эпоху, когда люди всех сословий все более и более ощущали потребность в образовании. В полной мере это относится и к станице Северской. При изучении материалов по её истории бросается в глаза то огромное значение, которое уделялось казачьим обществом образованию. В каждой станичной школе, было установлено штатное количество учеников – 25 человек и зачислению подлежали дети в возрасте от 7 до 12 лет.
Учили закон божий, арифметику, русский язык, чистописание, гимнастику, пение и другие предметы. Жалованье учителям устанавливалось по решению станичного общества и оно, было вполне достойным. Несмотря на то, что в те годы среди казаков образование считалось роскошью, казачье общество выделяло необходимые средства на его развитие. Надо подчеркнуть, что часто инициаторами и подвижниками этого важного дела выступили лица духовного звания – священники станицы: И. Дементьев, Е. Победоносцев, Г. Златоустовский, И. Максимов, А. Семенов, П. Исаков, Л. Михайловский, Е. Царевский, Н. Парадиев.
В 1876 году, наконец, было завершено строительство первого здания станичного одноклассного училища. Оно было построено в самом центре станицы недалеко от станичной церкви. Это была казачья школа, находившаяся на бюджете войскового правления, а не министерства народного просвещения. Дети казаков принимались в училище бесплатно, а также полностью обеспечивались учебниками и письменными принадлежностями. Дети иногородних могли обучаться только на платной основе. В первый же год в училище было принято для обучения более 30 учеников, что превышало существующую норму.
Для обучения детей был назначен профессиональный учитель, имеющий специальное образование, которым стал Л.Н. Мартыненко с окладом 250 рублей в год из общественных средств. Кроме того, станичное казачье общество дополнительно выделяло на обеспечение и обслуживание школы 140 рублей ежегодно. Первого станичного учителя Л.Н. Мартыненко сменила Дарья Акимовна Дахно, а потом Софья Васильевна Симова. В 1876 году, по данным Кубанской статистической комиссии, в станичном училище обучался 31 учащийся, в 1883 году их число выросло более чем вдвое и составило 65 человек. В 1890-е годы учителем была назначена Мария Антоновна Зелинская, которая длительное время, вплоть до начала Первой мировой войны, была на этой должности и стала заведующей 1-м станичным училищем.
Как известно, в 1877 году начала радикальным образом обостряться обстановка на Балканах. Турция начала открыто притеснять православных христиан, которым традиционно покровительствовала Россия. Эти, казалось, далекие события не могли не отразиться на обстановке в станице. Не надо забывать, что Кубанская область тогда непосредственно граничила с Турцией и среди её населения проживало значительное количество подданных этого государства. Желание помочь единоверным славянам породило патриотический порыв среди всех сословий станицы. Еще до начала войны в 1876 году, несмотря на трудные неурожайные годы, в Северской начался сбор средств для христиан Боснии и Герцеговины.
Затем, с началом боевых действий начался сбор средств для раненных и больных русских воинов. Помогали кто чем мог, кто был побогаче жертвовали деньги, а кто не имел такой возможности отдавали что могли: полотенца, холст, платки, бязь, вату и даже корпию (распущенную на нити льняную ветошь)[25]. Собирались средства также в пользу общества Красного Креста. В январе 1878 года жителями станицы было пожертвовано для этой организации 4 рубля 73 копейки[26].
В Северской было создано станичное общество Красного Креста, которое непосредственно занималось организацией сбора средств на нужды действующей армии и проводило различные благотворительные мероприятия. Членами этого общества состояли: Григорий Михайлович Волик, Гавриил Иванович Коваль, Конон Иванович Христов, Алексей Иванович Колесниченко и Василий Павлович Самойленко и другие казаки.
Грянувшая в 1877 году очередная война с Турцией была первым вооруженным конфликтом, в котором приняли участие казаки станицы. Северцы участвовали в боевых действиях на Кавказском театре военных действий, в составе 1-го Полтавского Сидора Белого полка под Ардаганом, Карсом, а также при Аладжинских высотах. Через два года после этой войны наши станичники приняли участие в Туркестанском походе генерала М.Д. Скобелева и взятии знаменитой крепости Геок-Тепе. За проявленную личную храбрость два северских казака были удостоены высоких наград. Знаком военного ордена (Георгиевским крестом) были награждены два казака станицы Северской[27].
Первым казаком станицы Северской, который был награжден Знаком отличия Военного ордена, стал урядник Василий Лукьянович Квитка. Он происходил из семьи коренных казаков Северской, которые пришли вместе с Г.М. Воликом и проходил действительную службу в Полтавском полку. С первых дней войны В. Квитка принимал участие в боях с турками, где показал себя храбрым воином и, был произведен в урядники.
26 июня 1877 года несколько смельчаков, в числе которых был и урядник В. Квитка, заняли Квабис-Джаварский пост, имеющий ключевое значение в обороне прилегающей местности. Предприняв несколько отвлекающих ударов, турки большими силами неожиданно обрушились на пост. В нападении участвовало до 1000 человек, но небольшой гарнизон не дрогнул. Казаки заняли круговую оборону и мужественно сражались до подхода подкрепления. При этом, им приходилось не раз вступать в рукопашные схватки с противником. В числе наиболее отличившихся воинов был и урядник Василий Квитка, который был представлен командованием к высокой награде – Знаку отличия Военного ордена[28].
В этом же полку, плечом к плечу с В.Л. Квиткой сражался другой казак станицы Северской – урядник Вениамин Аполлонович Муравьев. Сын офицера и одного из бывших станичных начальников, он совсем молодым человеком ушел на войну и, несмотря на свою молодость, быстро проявил себя. На одном из участков боевых действий русские войска попали в тяжелое положение. Турки заняли господствующие высоты Большой и Малый Ягны, окопались там и стойко обороняли свои позиции. Они были вооружены новейшими американскими, английскими и французскими скорострельными ружьями, имеющими большую дальность стрельбы. Пехотные части русской армии несколько дней штурмовали эти высоты, но безуспешно. При этом, они несли боевые потери. Пехотинцы обратились за помощью к казакам и те, решили помочь.
Командир Полтавского полка генерал-майор, князь Давид Евстафьевич Эристов принял решение собрать 50 самых лихих казаков-добровольцев для внезапной кавалерийской атаки вражеских позиций. В числе этих удальцов оказался и урядник В.А. Муравьев. 20 сентября 1877 года отряд смельчаков молниеносной атакой ворвался на обороняемые турками высоты и закрепился там до подхода пехоты. Турки были буквально ошеломлены внезапностью и необычайной храбростью казаков. Они не успели организовать сопротивление и даже сообщить о нападении. Ворвавшись на вражеские позиции, казаки не только выбили турок с их сильно укрепленных позиций, но и успели вывести из строя телеграф противника, чем нарушили систему боевого управления. За этот бой храбрый урядник В.А. Муравьев был награжден Знаком отличия Военного ордена[29].
Первых георгиевских кавалеров торжественно встречали в станице после окончания войны с Турцией и они, всегда были окружены особым уважением и почетом в станичном казачьем обществе. На все торжественные мероприятия станичное правление всегда приглашало их в качестве почетных гостей. Надо отметить, что в казачьей среде всегда умели уважать настоящих героев.
Весной 1877 года на станичном сходе состоялись очередные выборы станичного атамана. На них наибольшее количество голосов удалось набрать уряднику Онисиму Григорьевичу Ильченко. Он занял этот важный пост в непростой период для станичного общества. Военные действия с Турцией проходили в непосредственной близости и существовала реальная опасность их переноса на нашу территорию. В горных районах активизировались эмиссары противника и приходилось принимать меры по укреплению охраны станицы и окрестностей. Это было сделать непросто, так как часть казаков была мобилизована и участвовала в боевых действиях на Кавказе[30]. Тем не менее, урядник О.Г. Ильченко успешно справился с трудностями, выпавшими на его долю.
Под руководством станичного атамана было также организовано оказание действенной помощи семьям станичных казаков, которые убыли на войну. Станичному правлению во главе с атаманом, кроме того, пришлось максимально активизировать работу по подготовке казаков, которые подлежали призыву в действующую армию.
Кроме войны, были и другие факторы, существенно осложнившие положение жителей станицы. Для населения, занимающегося преимущественно сельским хозяйством, важнейшим фактором является погода, которая во многом определяет перспективы на урожай. Тяжело приходится труженику, когда год выдается неурожайным, а если таких лет выдается несколько, то ситуация грозит перерасти в катастрофу. Подобное положение вещей имело место в 1874–1877 годы. Все эти три года были неурожайными и кроме этого, положение усугублялось нашествием саранчи и падежом скота. Особенно большой вред наносила саранча, эффективных способов борьбы с которой практически не было. С сентября 1879 года начинаются массовые эпидемии скота[31].
Экономическое положение Северской и других закубанских станиц еще более усугубилось осенью 1879 года, когда в этом регионе начались проливные дожди и, как следствие, наводнения. В этот период, многие семьи обращались за помощью к казачьему обществу и по решению станичного сбора, особо нуждающимся выдавалось зерно из общественных запасов станицы. Это была одна из особенностей казачьего уклада жизни и казачьего самоуправления, позволявшая спасти казака и его семью от голода и полного разорения. Можно сказать, что это была одна из простейших моделей социальной защиты населения, но распространялась она лишь на казачью часть жителей станицы.
Здесь необходимо отметить и другое обстоятельство: к началу 80-х годов XIX века земля в станице начала давать урожаи значительно меньшие, чем в первые годы после поселения. Причины такого положения дел крылись во многих объективных факторах землепользования. Мы знаем, что казаками использовалась однопольная система земледелия. А поэтому через 10–15 лет земля сильно истощалась, постепенно засоряясь сорняками – овсюгом, сурепкой и другими травами. Это постепенно, но неуклонно снижало урожайность земли и поэтому, все чаще стали наблюдаться недороды на благодатных кубанских землях. Данное обстоятельство побуждало казачьи семьи вводить двухпольную систему, что предполагало выведение до одной трети земли под пар ежегодно. Однако полное введение этой системы в юрте станицы было невозможно из-за нехватки земли.
В 1880 году были проведены очередные перевыборы станичной власти. Новым атаманом на трехлетний срок большинством голосов был избран урядник Илларион Павлович Самойленко. При нем состоялась окончательная реорганизация войскового управления Кубанского казачьего войска. Теперь Северская стала входить в состав Екатеринодарского отдела, а станичный атаман стал непосредственно подчиняться атаману этого отдела. Новое подчинение значительно облегчало административную деятельность станичного атамана и правления в силу того, что вышестоящий орган управления находился в непосредственной близости.
Урядника И.П. Самойленко через три года на посту станичного атамана сменил, снова возвратившийся во власть, есаул Г.М. Волик, уже находящийся в отставке и постоянно проживавший в станице (Его усадьба находилась на месте нынешнего Военкомата). Очередное избрание Г.М. Волика свидетельствовало о том, что авторитет первого главы станицы оставался высоким и люди продолжали доверять ему.
После есаула Г.М. Волика новым станичным атаманом, подавляющим числом голосов, был избран урядник Николай Иванович Коваль. Он вошел в историю станицы как человек, который больше всех избирался на этот ключевой пост и показал на данной очень ответственной и хлопотной должности свои, без преувеличения сказать, выдающиеся способности как администратора и организатора.
Забегая несколько вперед, надо отметить, что всего до известных революционных событий атаманами станицы Северской избирались 11 человек. При этом, урядники: М.Е. Баранник, Я.Н. Костогрыз и А.К. Галацан избирались станичными атаманами по два раза, есаул Г.М. Волик три раза, а урядник Н.И. Коваль избирался на этот ключевой пост четырежды[32].
В очень трудный и драматичный период для страны, когда в результате Февральской революции 1917 года к власти в России пришло либеральное Временное правительство, весьма негативно относившееся к вопросам казачьего самоуправления, атаманом станицы был избран урядник Н.П. Костогрыз. После утверждения в Северской советской власти, в конце 1917 года, именно ему выпал трудный жребий по передаче власти Ревкому, как новому властному органу.
Но это был еще не конец истории казачьего самоуправления. Как известно, в августе 1918 года войска Красной армии оставили Северскую и она, была занята частями Белой армии под командованием А.И. Деникина. После этого, были сразу восстановлены структуры старого казачьего самоуправления. Станичным атаманом был избран очень авторитетный в станице представитель состоятельной казачьей семьи С.А. Малиновский. Продолжалась Гражданская война и новому атаману приходилось жестко отстаивать интересы жителей станицы от частых реквизиций в пользу Белой армии и от различного рода карательных мероприятий, которые широко применялись в период этой братоубийственной войны.
Позиция С.А. Малиновского не одобрялась наиболее радикальной частью местного казачества и представителями командования Белой армии. По этой причине, он был отстранен от должности станичного атамана, а на его место был назначен Лозинский, который исполнял обязанности северского станичного атамана до марта 1920 года, когда части Красной армии заняли станицу и власть вновь перешла к станичному Ревкому. Все органы казачьего самоуправления в станице были окончательно упразднены и, его история завершилась.
Таким образом, введенное в 1871 году казачье самоуправление, как форма организации местной власти оказалась весьма эффективным. За небольшой исторический период, составляющий менее 50 лет станица динамично развивалась. Она значительно расширилась, а её население выросло в несколько раз. Это дает основания утверждать, что властные структуры, сформированные в рамках казачьего самоуправления, имели значительный потенциал, так как пользовались поддержкой казачьей части населения станицы.
Однако, данная система управления имела ряд существенных недостатков, которые явились причинами её упразднения. В неё не были включены иногородние жители, которые с конца XIX века составляли большинство населения станицы Северской. Следует также отметить, что система казачьего самоуправления также не смогла предотвратить процесс социальной дифференциации общества. Вследствие этого, необходимо констатировать наличие в станице значительного слоя бедных казаков наряду с появлением весьма состоятельных семей.
[1]Кубань и казачество (Конец XVIII в. – 1920 г.) (историк-правовое исследование). Ростов н/д: АПСН СКНЦ ВШ, 2003. С. 46–47.
[2]Памятная книжка Кубанской области на 1874 год. Екатеринодар, 1873. С. 58.
[3]Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Т. 50. Отделение 1. СПб.: Государственная типография, 1877 г. № 2931. С. 193.
[4]ГАКК. Ф. 352. Оп. 1. Д. 104. Л. 23.
[5]Миронов И.Ф. Указ. соч. С. 31.
[6]Памятная книжка Кубанской области. Екатеринодар, 1881. С. 51.
[7]Кубанские областные ведомости. 1891. 14 декабря.
[8]Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. Т. 11. СПб.: Государственная типография, 1894 г. № 8159. С. 663.
[9]Кубанские областные ведомости. 1904. 19 июня.
[10]Кубань и казачество (Конец XVIII в. – 1920 г.) (историк-правовое исследование). Ростов н/д: АПСН СКНЦ ВШ, 2003. С.102–103.
[11]Кубанские областные ведомости. 1871. 10 июля.
[12]Кубанские областные ведомости. 1873. 24 февраля.
[13]Кубанский календарь. Екатеринодар, 1899. С. 56.
[14]Кубанский календарь. Екатеринодар, 1899. С. 56.
[15]Кубанские областные ведомости. 1874. 3 августа.
[16]Кубанский сборник. Екатеринодар, 1891. С. 173.
[17]Кубанские областные ведомости. 1873. 12 мая.
[18]Северский районный архив. Рукопись Е.И. Костомахи. С. 22.
[19]Миронов И.Ф. Указ. Соч. С. 24.
[20]Памятная книжка Кубанской области. Екатеринодар, 1876. С. 107.
[21]Кубанские областные ведомости. 1874. 14 августа.
[22]Прибавление к Кубанским областным ведомостям. 1874. № 25. 29 июня.
[23]Кубанские областные ведомости. 1878. 23 сентября.
[24]Кубань и казачество (Конец XVIII в. – 1920 г.) (историк-правовое исследование). Ростов н/д: АПСН СКНЦ ВШ 2003. С. 23.
[25] Кубанские областные ведомости. 1877. 19 ноября.
[26] Кубанские областные ведомости. 1878. 14 января.
[27]Миронов И.Ф. Указ. соч. С. 31.
[28]Гулыга И.Е. Первый Полтавский кошевого атамана Сидора Белого полк Кубанского казачьего войска. Тифлис: Типография штаба Кавказского военного округа, 1913 С. 99.
[29]Там же.
[30]Памятная книжка Кубанской области. Екатеринодар, 1879. С. 85.
[31]Кубанские областные ведомости. 1879. 17 ноября.
[32]Миронов И.Ф. Указ. соч. С. 28.
