Как известно, в начале XX века все крупнейшие мировые державы начали форсированную подготовку к войне. Летом 1914 года международная обстановка обострилась до предела и стало ясно, что войны не избежать. 19 июля 1914 года в станице тревожно зазвонил церковный колокол и от станичного правления во все стороны станицы помчались всадники с красными флажками на пиках – «сполохами», означающими страшную весть – началась война. Казаки хорошо знали этот сигнал и быстро собрались у станичного правления. В этот же знойный летний день началась сначала частичная, а потом и общая мобилизация казаков и иногородних жителей станицы.

На момент начала мобилизации в различных частях казачьих войск проходили службу 282 человека из Северской: в Первом Екатеринодарском полку, в Первом пластунском батальоне, в Собственном Его Императорского Величества конвое и Кубанском казачьем дивизионе. О качественном состоянии призывного контингента и высокой подготовке северских казаков достаточно красноречиво говорит тот факт, что в 1914 году в Собственном Его Императорского Величества конвое проходили службу 5 казаков станицы. Кроме того, 254 человека из Северской по своему возрасту числились в резерве первой очереди. Именно они были мобилизованы в первую очередь[1].

Начавшаяся Мировая война ошеломила всех современников своими колоссальными и невиданными ранее потребностями. Только по весьма предварительной оценке, из станицы были призваны в действующую армию около 700 казаков и не менее 1000 жителей из иногороднего сословия[2]. Граничащие со станицей Черноморская губерния и Таманский отдел были объявлены на военном положении. Временным генерал-губернатором этих регионов был назначен генерал М.П. Бабыч. Нужно отметить, что в отличие от бытующего в настоящее время мнения, эта война вызвала огромную консолидацию патриотических сил и настроений в станичном обществе. Все это выразилось в конкретных гуманитарных акциях станичного общества.

К большому сожалению, начавшаяся война, которая впоследствии вошла в историю, как Первая мировая война, до сих пор остается войной неизвестной. Хорошо изучены её мотивы, характер, стратегические масштабы и последствия. Но для большинства простых граждан России, до сих пор не ясно, где сложили головы их родные и близкие. Вдвойне важно это для казачества, которое понесло особенно тяжелые и ранее невиданные жертвы. Грянувшая затем Гражданская война и смена государственного строя заслонили собой все события, связанные с данной войной. Эта война стала порицаемой и несправедливой империалистической бойней, но для простого народа она была войной за свободу и независимость своего Отечества. До сих пор мы очень мало знаем о региональных процессах, вызванных той страшной войной, о её героях и тех страшных материальных и людских потерях, которые понесли каждая станица и огромное количество семей.

Национальный подъем и консолидация всех ресурсов подвинули станичное общество на очередное, наиболее быстрое изыскание денежных средств для покрытия расходов на мобилизационные мероприятия. В связи с этим, 18 августа 1914 года были объявлены открытые торги на приобретение лесорубочных участков на станичной даче, расположенной в станице Азовской. Кроме того, одновременно были объявлены торги на заготовку орехового турлука на недавно выделенном станичном участке площадью свыше 440 десятин в юрте станицы Убинской. Это были наиболее быстродоходные промыслы, способные обеспечить существенное приращение станичного бюджета в условиях военного времени[3].

Вследствие целого ряда очень сложных метаморфоз отечественной истории, сейчас мало кто знает, что война, начавшаяся в 1914 году, первоначально приняла характер Второй Отечественной войны и только потом, вследствие ряда идеологических догматов стала войной империалистической. Жители Северской того времени, были довольно далеки от постижения сложных политических дефиниций или пацифистских умозаключений. Для подавляющего большинства северцев это была война с коварным и сильным врагом, который посягнул на независимость и целостность их Родины. Этим жили и так понимали патриотизм все их отцы и деды и по-другому никто не мыслил в начале войны. Поэтому патриотический порыв охватил буквально все слои станичного общества. Это светлое чувство всячески поощрялось органами власти всех уровней.

В августе 1914 года на станичном сборе был оглашен циркуляр Наказного атамана Кубанского казачьего войска № 64528 «О призрении семейств мобилизованных казаков». В нем власти Кубанской области давали понять, что война, изначально, приобрела небывалые масштабы поэтому, забота о нуждах и потребностях семейств мобилизованных воинов является первоочередной обязанностью станичного общества. Была также категорически запрещена торговля спиртными напитками и даже вином собственного производства[4].

Патриотический порыв среди казаков поддерживался также и шокирующими сведениями, поступавшими с театра военных действий. Так, в газете «Кубанские областные ведомости» была опубликована статья «Пусть знают казаки», где были оглашены свидетельства очевидцев об отношении немцев к казакам, которые вызвали возмущение буквально у всех жителей станицы. На захваченном поле боя они хоронили всех своих и неприятельских солдат, кроме казаков, которых бросали на месте сражения. Эти страшные вести были доведены до казаков на очередном станичном сборе в начале сентября 1914 года[5].

В первой половине сентября 1914 года на Кубань начали прибывать первые жертвы войны – больные, раненные и контуженные воины. В Екатеринодар прибыл первый железнодорожный эшелон, доставивший 500 раненных солдат, которых распределили по медицинским учреждениям города. С тех пор, подобные эшелоны начали прибывать с пугающей регулярностью и стало ясно, что понадобится разворачивание дополнительных медицинских пунктов и не только в городах Кубани, но и в некоторых станицах. В числе первых раненых были и северцы. Первым раненым жителем Северской, прибывшим на лечение в Екатеринодар, стал унтер-офицер Наум Данилович Архипов, из иногородних[6]. К сожалению, с первыми сведениями о героизме наших воинов стали приходить и сведения о недостаточной подготовленности русской армии к войне. Об этом говорили станичники, прибывшие в отпуск по болезни или ранению.

Станичное общество принимало оперативные меры по оказанию помощи семьям фронтовиков. Для организации этой работы был создан «Комитет по призрению семейств нижних чинов, призванных на войну и раненых воинов», который возглавил лично станичный атаман урядник А.К. Галацан, а секретарем комитета стал опытный ветеран А.Г. Кирпенко. Уже 21 сентября 1914 года, несмотря на дождливую погоду, комитет организовал первый разовый сбор средств, во время которого было собрано 342 рубля 56 копеек. Подобные благотворительные акции стали проводиться регулярно.

Осенью 1914 года в Северской была развернута работа различных благотворительных организаций по сбору пожертвований на нужды войны. Организацией сбора пожертвований на нужды Красного креста в Северской занимался Георгий Иванович Галатузов. Пунктами сбора пожертвований стали станичные училища, церковь, маслозавод Дицмана и железнодорожная станция.

По инициативе «Северского станичного попечительство о бедных всякого звания» и при активном участии станичного правления в октябре 1914 года при северском одноклассном училище была открыта праздничная столовая для наиболее бедных жителей станицы. Первая трапеза в ней для стариков и детей из нуждающихся семей состоялась 17 октября 1914 года. Попечительский совет организовывал питание в столовой за счет добровольных пожертвований состоятельных жителей станицы, постоянно проводя с этой целью различные пропагандистские акции среди различных слоев населения[7].

Война привела к изменению режима работы многих станичных учреждений и организаций и, особенно, железнодорожной станции. С началом войны поток грузов через станцию значительно возрос. В связи с этим, понадобилось срочно провести её расширение. Эти работы были проведены под руководством подрядчика Г. Умрыхина, который организовал их быстро и качественно[8]. Через железнодорожную станцию в станицу начали прибывать и раненые и больные воины.

Патриотическое движение в станице продолжало шириться и реализовалось, в первую очередь, в создании благотворительных организаций. Были созданы мужской и женский комитеты попечения о раненых и больных. Особой активностью отличался женский комитет, куда входили 23 представительницы прекрасного пола и которому удалось изыскать 7 швейных машинок и разместить их в помещениях одноклассных мужского и женского училищ. Женщины начали кроить и шить белье для раненых. В этих учебных заведениях предполагалось разместить лазарет на 50 раненых. Силами мужского попечительского комитета к середине октября 1914 года было изготовлено 20 кроватей, а остальные были в стадии окончания.

Все члены женского комитета, кроме того, пожертвовали по 5 рублей на нужды раненых, а мужской комитет собрал 1000 рублей пожертвований по подписному листу. По просьбе станичного атамана и правления к этому процессу самым активным образом подключились учителя и ученики всех станичных училищ. По инициативе заведующего 2-х классным станичным училищем И.Ф. Миронова началась заготовка постельного и нательного белья для раненых из расчета по два дополнительных комплекта на каждого, а также платков, бинтов, кисетов и т.п. К этой работе подключились почетные блюстители и попечители учебных заведений. В это время почетными блюстителями были: 2-х классного училища – станичный атаман урядник Афанасий Константинович Галацан; одноклассного мужского – нестроевой казак старшего разряда Самуил Авксентьевич Малиновский, одноклассного женского – урядник Георгий Алексеевич Скляренко. Благодаря их усилиям лазарет для раненых на 50 мест был полностью готов уже к концу октября и начал принимать раненых и больных воинов[9].

В связи с прибытием раненых, объем работ для станичных медицинских работников возрос многократно и необходимо было укрепить медицинский персонал кадрами. По приговору станичного сбора № 184 от 12 октября 1914 года была вновь введена должность старшего общественного фельдшера. В октябре 1914 года фельдшер-акушер станицы Доба Иосифовна Коган была уволена с должности по собственному желанию. Старшим фельдшером станицы был назначен опытный медик, имеющий классный чин губернского секретаря –

– Василий Шеповалов, переведенный в Северскую из станицы Мингрельской[10].

Надо сказать, что власти всеми методами старались поддерживать патриотический подъем в обществе, вызванный войной. С этой целью широко пропагандировался приезд на Кубань императора Николая II, который в понедельник 24 ноября прибыл в столицу области город Екатеринодар, где собрались все высшие чины Кубанского казачьего войска, представители общественности от всех станиц, в том числе и Северской и просто все желающие видеть монаршую особу. Состоялся торжественный проезд царя по центру города, после чего центральная улица города – Красная, была переименована в Николаевскую. Одновременно, по этому поводу, в Северской церкви также состоялся торжественный молебен, который проводил священник Николай Парадиев. Люди усердно молились не только за здравие царствующего монарха, а главным образом, за скорейшую победу русского оружия в этой войне и возвращение живыми своих родных и близких.

С фронтов войны начали приходить сведения о подвигах кубанцев на полях сражений, которые довольно активно пропагандировались в печати. Отрадно отметить, что среди первых героев были и представители станицы Северской. Первым героем, подвиги которого стали широко известны на Кубани, стал внук одного из первых станичных начальников – Всеволод Вениаминович Муравьев. Он командовал сотней Полтавского полка. За боевые отличия и умелое руководство подчиненными, ему было досрочно присвоено воинское звание есаул. Кроме того, за личную храбрость он был награжден орденом Св. Анны 4-й степени и орденом Станислава 2-й степени с мечами. Подвиги этого храброго казачьего офицера широко пропагандировались в средствах массовой информации Кубани. Его фотография, в марте 1915 года была помещена в специальном приложении к газете «Кубанские ведомости». В следующем году В.В. Муравьеву было досрочно присвоено звание войскового старшины и он, был назначен помощником командира полка[11].

В составе 1-го Екатеринодарского полка воевал урядник Гавриил Евсеевич Нестеренко. Этот храбрый северский казак, провоевав менее года, за проявленную личную храбрость был награжден тремя георгиевским крестами и двумя медалями «За храбрость». Его портрет был помещен в газете «Кубанский курьер» в специальной рубрике «Герои Кубани», где до него помещали фотографии наиболее храбрых генералов и старших офицеров Российской армии. К сожалению, в одном из кровопролитных боев в мае 1915 года Г.Е. Нестеренко пропал без вести[12].

Это лишь немногие примеры героизма северцев в этой войне. Сотни их пока остаются неизвестными для потомков и наша задача сделать все возможное, чтобы их имена стали известны внукам и правнукам и заняли достойное место в летописи славных дел казачества Кубани.

Полным георгиевским кавалером стал еще один из коренных жителей станицы Северской Дмитрий Семенович Ковалев, который воевал на Кавказском фронте в составе 7-го Кубанского пластунского батальона от начала до конца этой войны. В многочисленных сражениях с врагом, он показал себя исключительно храбрым и инициативным воином. За свои боевые отличия Д.С. Ковалев получил не только четыре георгиевских креста, но и звание унтер-офицера, а затем он стал казачьим офицером, что было явлением весьма редким.

Урожай зерновых в 1914 году был ниже, чем в предыдущем 1913 году. В среднем, было собрано на 29,5 пуда меньше с каждой десятины. Но консолидация станичного общества, высокий патриотический дух и взаимопомощь позволили благополучно дожить до весны и организованно провести сев несмотря на то, что не менее одной трети самого трудоспособного населения станицы было мобилизовано на фронт. Это наглядно проявилось весной нового 1915 года во время празднования Светлого Христового воскресения – 29 марта. В станице уже тогда существовала хорошая традиция, которая существует и поныне: на следующий день после Пасхи северцы собираются на станичном кладбище и поминают своих предков. Этот день 30 марта 1915 года, как отмечали современники, проходил по-особому: не было пьяных, состоялось посещение раненых и больных, проходящих лечение в Северской, а также семей станичников, воюющих в частях действующей армии. Все уже тогда начали понимать, идет невиданная по масштабам, упорству и жертвам война, которая принимает затяжной характер[13].

Начало нового 1915 года ознаменовалось переменчивой кубанской погодой, когда морозы часто сменяются оттепелью. В преддверии весны все жители станицы пребывали в особо тревожном состоянии, они хорошо понимали, что, как никогда, их благополучие зависит от причуд природы. Люди прекрасно понимали, что в условиях войны надеяться на помощь государства и общества не приходится. Надо также учесть, что уже в начале 1915 года значительное количество глав семейств было мобилизовано в армию. Большое беспокойство вызвали обильные февральские снегопады при довольно теплой погоде. Особенно сильный снегопад начался в ночь на 19 февраля, когда мокрый снег накрыл крыши домов и деревья. Крыши некоторых построек не выдержали его веса, много деревьев также было сломано. Однако, в этом году, в целом, природа щадила северцев и сильных природных катаклизмов не было, поэтому с наступлением весны виды на урожай были хорошими.

С началом весны начались другие события, которых ожидали и которых одновременно больше всего боялись. Кровавый молох этой войны продолжал собирать свой урожай и война продолжала набирать обороты. 22 марта 1915 года на экстренном станичном сборе станичный атаман урядник А.К. Галацан зачитал указ о начале с 15 мая досрочного призыва новобранцев. Призыву подлежали все казаки и иногородние 1895 года рождения, которых должны были призывать лишь в 1916 году[14].

На войну уходили молодые и сильные мужчины, многие из которых были единственными кормильцами в семье, на крепкие рабочие руки которых надеялись при уборке хлеба уже колосящегося на полях, политых их потом. Но досрочный призыв рушил все эти планы, а в станице становилось все меньше и меньше мужчин. В начале мая начались весенние дожди, которые повышали перспективы хорошего урожая, что конечно радовало уходящих на войну, но это было слабым утешением, так как уже значительно подорожали многие товары первой необходимости. К сожалению, это была далеко не последняя мобилизация на Кубани.

В разгар уборки хлебов было объявлено об очередном призыве резервистов в ряды действующей армии. Призыву подлежали все северцы, которым исполнилось 19 лет. Все они, в соответствии с приказом по Кубанской области, опубликованным во всех газетах, должны были явиться 7 августа 1915 года к 8.00 на сборный пункт уездного военного начальника в городе Екатеринодаре с необходимыми документами[15].

При этом, впервые было официально объявлено, что отменяются все льготы и отсрочки по семейному и имущественному положению. Времени на предварительную проверку и подготовку также не отводилось. Все призванные немедленно отправлялись в боевые части действующей армии. Это свидетельствовало о громадных потерях и о том, что жителям станицы необходимо готовиться к новым жертвам.

Как известно, война оказывает сильное воздействие на все грани сложнейшего социально-экономического механизма общества. Она вызывает к жизни не только патриотический порыв и пробуждает в людях все лучшие человеческие качества, но инициирует и негативные проявления. Стремление некоторых людей нажиться на дефиците товаров первой необходимости привело к тому, что уже в августе 1915 года при хорошем урожае началась повышаться цена хлеба. Кубанское областное правление было вынуждено установить на него фиксированные цены. Это привело к забастовке хлебопеков в Екатеринодаре 4 августа 1915 года. После проведенного расследования выяснилось, что трудности вызваны задержками с поставками муки. Некоторые крупные производители муки, в том числе И.Н. Дицман, создали этот дефицит искусственно с целью увеличения собственной прибыли. В ноябре 1915 года на почве дороговизны вспыхнули беспорядки в станице Медведковской. Повышение цен произошло по вине недобросовестных торговцев, попытавшихся создать дефицит[16].

В Северской, несмотря на жесткий контроль станичного правления, к концу 1915 года также начался значительный рост цен на товары первой необходимости. Например, если до войны фунт сахара стоил 20 копеек, то к концу 1915 года его стоимость выросла более чем в два раза, кусок мыла стоил 10–12 копеек, а стал стоить 20–25 копеек. Все более и более ощущался недостаток в хлебе. В два раза подскочила цена на свечи, подорожал и стал дефицитным товаром керосин. Для простых людей это был непомерный рост, который создавал очень нездоровую атмосферу в обществе. Надо добавить, что это происходило на фоне крупных военных неудач и, конечно же, порождало разочарование у населения, а также неверие в дееспособность и эффективность существующей власти. Все это, усугублялось небывалыми и постоянно растущими людскими потерями и потоком беженцев, хлынувших в кубанские станицы из западных регионов страны и, особенно, из Польши[17].

В этих условиях, первоочередной задачей станичного общества было изыскание денежных средств на возросшие текущие нужды, порожденные войной. В мае 1915 года была повышена посаженная плата за аренду земли. В сентябре 1915 года вновь были сданы в аренду 116 участков по 5 десятин каждый в дополнительном земельном наделе Северской в юрте станицы Абинской, что дало в бюджет станицы дополнительно более 10 тыс. рублей[18].

Начавшаяся война стала первой войной индустриальной эпохи, потребовавшей мобилизации всех ресурсов государства и, в первую очередь, людских. Наряду с казаками, началась мобилизация иногородних, их было призвано в действующую армию даже больше, чем казаков. Война консолидировала не только казачье сословие, но и иногородних жителей станицы, активность которых значительно возросла. В связи с началом боевых действий было проведено несколько общих собраний Северского станичного общества иногородних, где были приняты постановления патриотического характера.

Несмотря на издержки, вызванные войной, в инициативном порядке были собраны средства на завершение затянувшегося строительства нового училища для иногородних. Летом 1915 года, в самый разгар войны, её строительство было, наконец, завершено. По этому поводу 7 июня 1915 года было специально проведено общее собрание Северского станичного общества иногородних. На нем было принято постановление: «Ввиду постройки нового здания под иногороднее училище и переживаемых событий ходатайствовать перед директором народных училищ Кубанской области о переименовании этого училища в память павших русских воинов во Вторую Отечественную войну»[19]. В следующем 1916 году удалось завершить строительство второй школы для иногородних. Она была более скромной по своим размерам и располагалась рядом с казачьим 2-х классным училищем (нынешняя школа № 44).

Несмотря на продолжающуюся войну, станичное правление вновь поставило вопрос перед Кубанским областным правлением об образовании учебного заведения, дающего среднее образование. Это ходатайство увенчалось полным успехом. Осенью 1915 года станичное одноклассное мужское и женское училище и училище для иногородних были реорганизованы и на их базе образовано высшее начальное училище. Обучение в нем осуществлялось по 7-летней программе. Все это выводило систему станичного образования на качественно новый уровень. В Северской появилось учебное заведение, где дети казаков и иногородних могли получить полноценное среднее образование, что, в свою очередь, открывало новые перспективы перед жителями станицы.

Лето этого военного года было жарким, температура воздуха в июле часто достигала 40 градусов. Это, по признанию современников, была самая настоящая тропическая жара, когда при высокой температуре воздуха периодически шли обильные дожди. Хлеба на полях северцев были обильными, хотя в некоторых местах они полегли от дождей, но на высокую урожайность это влияло мало и в начале июля началась их уборка. Это была очень трудная страда, когда на поля вышли, в основном, женщины, дети и старики. Косовица хлебов это очень трудная работа даже для молодых и сильных мужчин и непосильная для женщин и подростков. В этих условиях станичников выручала взаимопомощь и поддержка. При этом, впервые не делалось различий между казаками и иногородними, война сплотила людей. Станичным правлением были взяты на особый учет те семьи, где были больные, раненные, погибшие или мобилизованные. Таким семьям, выплачивалось специальное пособие и оказывалась практическая помощь со стороны станичного общества.

В 1915 году в станице было открыто почтовое отделение, потребность в котором ощущалось давно. Начальником почтового отделения был назначен К.П. Ковалев. В соответствии с установленным порядком, почту получал начальник железнодорожной станции и доставлял её в станичное правление. С разрешения станичного атамана, почта передавалась начальнику почтового отдела. По распоряжению последнего обменщик Р.М. Челабов выносил стол с письмами и объявлял их. Если адресаты не прибывали за письмами, корреспонденция сдавалась писарю станичного правления и разносились по адресам с помощью суточного наряда, несущего службу в станичном правлении. В 1917 году была введена штатная должность почтальона.

Грозный 1915 год был годом, потребовавшим больших жертв от населения станицы. Это был полностью военный год и его окончание, не предвещало радужных перспектив. Ход и первые итоги войны показывали, что жителям станицы, казакам и иногородним надо быть готовыми к новым, еще большим, жертвам. В ноябре 1915 года в г. Тифлисе состоялся специальный съезд руководства кавказского региона по выработке действенных мер для борьбы с дороговизной[20]. Однако, несмотря на довольно жесткие меры, принимаемые на различных уровнях власти, полностью остановить рост цен на товары первой необходимости не удавалось.

В этом духе был издан и приказ Начальника Кубанской области генерала М.П. Бабыча №154 от 18 декабря 1915 года, в котором говорилось: «В виду тяжелых испытаний, переживаемых нашей Родиной, предлагаю атаманам отделов не разрешать на предстоящих праздниках хотя бы и благотворительных детских елок, танцевальных, маскарадных вечеров, отменяю официальные визиты с поздравлениями. Когда льется кровь, нам христианам, наиболее прилично проводить время в молитве[21].

В начале ноября 1915 года женское и мужское благотворительные общества станицы, несмотря на все трудности, начали акцию по сбору пожертвований на приобретение рождественских подарков для станичников, находящихся в рядах действующей армии. В станичном правлении и школах были открыты пункты сбора. В течение месяца жители станицы сдавали деньги, продукты питания, различные вещи, необходимые воинам на фронте. Станичники приносили что могли, в зависимости от достатка. Все собранное и закупленное было тщательно упаковано и через железнодорожную станцию отправлено в адрес 1-го Екатеринодарского полка, в составе которого воевало значительное количество северцев[22].

В 1916 году был введен «сухой закон» и была запрещена всякая торговля спиртными напитками. Любые случаи пьянства стали пресекаться властями с особой строгостью, а за торговлю спиртным налагались крупные штрафы. Но, как известно, всякие запреты порождают в душе русского человека неистребимое желание обойти их. Некоторые предприимчивые жители Северской изобрели различные «пьяные квасы» и пользуясь запретом, спекулировали ими, получая неплохие дополнительные доходы.

Во второй половине 1916 года в стране начали проявляться первые тревожные проявления хлебного голода. В этих условиях, Кубань оставалась сравнительно благополучным регионом и было принято решение о мобилизации её сельскохозяйственной промышленности. В связи с этим, предпринимались попытки крупных государственных закупок хлеба у населения. Однако, эти попытки не принесли существенных результатов. Многие жители Северской имели запасы зерна, но в условиях нарастающего дефицита товаров и прогрессирующей дороговизны, практически, все люди предпочитали придержать запасы продовольствия на черный день.

В этих условиях, приходилось все более и более нормировать расходование дефицитных товаров. Образованная по решению станичного правления «Нормировочная комиссия», собиралась все чаще, а решения принимать становилось все труднее. Так, 7 ноября 1916 года в здании станичного правления были, в очередной раз, собраны члены комиссии и установлена фиксированная цена керосин – не более 9 копеек за фунт. Кроме того, обсуждался вопрос об изготовлении обуви для жителей станицы, дефицит которой стал ощущаться очень остро. Было принято решение об организации обувной мастерской и закупке сапожного товара у военного ведомства на сумму 2 тыс. рублей[23].

Тем не менее, даже в этих трудных условиях в станичном обществе находились люди, которые продолжали заниматься благотворительной деятельностью. Особой активностью отличались группа женщин во главе с женой станичного атамана М. Галацан. При станичном одноклассном казачьем училище они организовали мастерскую по пошиву белья для воинов действующей армии и только этим их деятельность не ограничилась. В 1916 году они начали проводить благотворительные спектакли, средства от которых перечислялись на счет общества Красного креста. Эти самоотверженные женщины, несмотря на противодействие со стороны заведующего училищем Г. Кучмия и школьного попечительства, продолжали свою активную деятельность, привлекая к ней некоторых школьных учителей, учащихся и других патриотически настроенных жителей станицы[24].

В соседнем станичном училище для иногородних, была выдвинута еще одна инициатива. 12 декабря 1916 года школьное попечительство приняло решение организовать «Дом трудолюбия». Целью его организации стала забота о сиротах, убитых на войне воинов, а также приучение их к честному труду. Предполагалось, кроме того, с помощью иногородних жителей станицы изготавливать белье и обувь для нужд армии[25].

Между тем, война продолжала неуклонно набирать свои обороты и её жертвы также продолжали расти. В станицу все чаще стали приходить похоронки, все больше появлялось воинов, получивших тяжелые увечья и ставших инвалидами войны. Они рассказывали родным и знакомым о суровых реалиях этой мировой бойни. Война, это всегда большая и кровавая драма, в которой больше всех страдает простой народ. Вдвойне плохо, когда на этом фоне у власти не хватает политической воли на бескомпромиссное ведение вооруженной борьбы, ибо ресурс доверия к ней со стороны народа не безграничен.

К сожалению, в этих сложнейших социально-экономических условиях у высших структур государственной власти не хватало твердости, последовательности и политической воли. Поэтому, ростки смуты, посеянные еще во время русско-японской войны и первой русской революции 1904-1905 годов, снова начали проявляться в обществе, но уже в гораздо более широких и опасных масштабах. Разложение, на фоне неудачной войны, быстро охватило все важнейшие структуры государственного механизма Российской империи. В этом хаосе казачьи станицы и казачьи воинские формирования оказались самыми устойчивыми элементами. Тем не менее, всеобщая смута не могла не проникнуть и на Кубань.

Её первые проявления стали видны уже в 1916 году, а в следующем 1917 году революционные события охватили все населенные пункты Кубанской области и постепенно переросли в еще более кровопролитную Гражданскую войну. В станице Северской, эти события проходили также очень бурно. Они напоминали непредсказуемую, в момент разлива, реку Убин, которая быстро выходит из берегов и сносит на своем пути все, что создавалось самоотверженным трудом многих поколений. Так и в результате этих событий, было унесено в прошлое и надолго предано забвению казачество, его история, традиции и слава.

В станице Северской, несмотря на жесткий контроль со стороны станичного правления, также начался постепенный рост цен на товары. В магазинах стала исчезать махорка, а коробок спичек стал стоить 5-6 копеек. Но самым болезненным фактором стало то, что в хлебном краю, каким всегда была Кубань, резко выросла цена муки. Если до войны её цена составляла до 2-х рублей за пуд, то к концу 1916 года она подскочила до 3 рублей 70 копеек. В декабре 1916 года фунт хлеба 1-го сорта стоил 9 копеек, 2-го сорта – 8 копеек, 3-го сорта – 6 копеек. До войны же фунт самого лучшего хлеба стоил не более 5 копеек[26].

Для простых жителей станицы, проводивших на войну своих кормильцев, это явилось очень тяжелым испытанием. Все это, создавало довольно напряженную социальную обстановку в станице. Возможно, все станичники: казаки и иногородние пошли бы на все жертвы ради победы, но крупные военные неудачи русской армии порождали разочарование у населения, неверие в дееспособность и эффективность существующей власти.

В июле-августе 1916 года недовольство населения стало обретать уже более резкие формы. Первые вспышки недовольства стали проявляться со стороны жен казаков и иногородних жителей станицы, погибших на фронтах войны, что было довольно неожиданно для станичных властей. Потеряв своих мужей, вдовы и их семьи оказались в очень тяжелом материальном положении. Поэтому, постоянный рост цен вызывал у них резкое недовольство. Это выразилось в погромах магазинов и лавок станичных торговцев. Станичные магазины Мельника, Лиховалова, торговые лавки Спивака, Демиденко, Нетименко и Лобченко подверглись нападению с их стороны. Разъяренные женщины били стекла, срывали замки с дверей, врывались в торговые точки, захватывали товары и делили их между собой. Гнев женской толпы был столь сильным, что торговцы разбегались по домам и прятались там. Станичные власти, также, растерялись, ибо впервые столкнулись с такими проявлениями социального протеста со стороны женщин, которые в патриархальном станичном обществе того времени были фактически лишены всяких прав. Подобные «бабьи бунты» прошли и в соседних станицах: Афипской и Ильской.

Станичный атаман урядник А.К. Галацан, после некоторой растерянности, вынужден был принять меры по наведению порядка. В станичном правлении были собраны старые казаки и в конном строю брошены против женщин, что несколько остудило разбушевавшиеся страсти. Однако все хорошо понимали, что одними только репрессивными мерами существующих проблем и народного недовольства устранить нельзя. Необходимо было принимать практические меры по стабилизации цен на товары первой необходимости и не допускать спекуляций на дефицитах товаров. Избранный ранее «Комитет по призрению семейств нижних чинов, призванных на войну и раненых воинов», возглавляемый станичным атаманом, организовал несколько проверок станичных торговых точек, но желаемых результатов это не принесло. Тогда по инициативе станичного правления была активизирована работа станичной «Нормировочной комиссии» с более широкими полномочиями. Всякое изменение цен на товары первой необходимости должно было санкционироваться специальным решением этой комиссии.

С разрешения атамана Екатеринодарского отдела был организован ряд денежных сборов в пользу нуждающихся семей. Станичное ссудно-сберегательное общество приняло решение об отсрочке платежей для семей мобилизованных в действующую армию станичников. Кроме того, на оказание помощи семьям фронтовиков ссудно-сберегательным обществом было ассигновано 1 тыс. 300 рублей[27].

Благодаря принятым мерам цены на продовольственные товары несколько стабилизировались, а рыба даже подешевела. Однако к концу 1916 года начали резко расти в цене дрова, которые оставались в те годы практически единственным топливным средством для подавляющего большинства населения станицы. Малый воз дров стал стоить 10–12 рублей, а до войны его цена едва достигала 8 рублей. Дубовые дрова стоили еще дороже – 20–25 рублей за воз. Вслед за дровами стала расти цена на керосин, который в то время был главным энергоносителем. Его активно употребляли в хозяйственной деятельности для освещения и отопления. Это грозило новым непредсказуемым витком инфляции.

К концу 1916 года в станице стал особенно остро ощущаться дефицит керосина и, одновременно, начался неконтролируемый рост цен на него. По этой причине 7 ноября 1916 года в здании станичного правления был созван экстренный сбор станичной Нормировочной комиссии. На заседании, предметом обсуждения стали квоты на продажу керосина, нормы его продажи и установление фиксированных цен при розничной продаже. Обсуждение этого вопроса приобрело довольно острый характер. Один из самых богатых людей станицы, владелец черепичного завода и наиболее крупного магазина в станице Я.Д. Мельник (его дом сохранился после всех революций и войн, но был варварски разрушен несколько лет назад) предложил отдать всю торговлю керосином в его руки. При этом, он предложил продавать керосин по очень низкой цене – 8,5 копеек за фунт.

Против этого энергично выступил станичный атаман А.К. Галацан и ряд других членов нормировочной комиссии. В результате долгого и бурного обсуждения комиссия отвергла предложение Я.Д. Мельника и приняла решение о снабжении всех торговцев керосином из расчета по 10 пудов на каждого с правом продажи не более 3-х фунтов в одни руки. Кроме того, Северскому потребительскому обществу было предоставлено право на закупку 50-100 пудов керосина. Была установлена твердая цена керосина – 9 копеек за фунт[28].

Однако суровые реалии войны неумолимо диктовали свои условия. Большое количество керосина изымалось на нужды армии, обеспечение работы предприятий промышленности, железной дороги, учреждений связи и т. п. Например, 12 октября 1916 года Наказной атаман Кубанского казачьего войска и начальник Кубанской области генерал М.П. Бабыч издал приказ, в котором предписывалось: «Предлагаю атаманам отделов, станичным, хуторским атаманам, городским головам о том, чтобы почтово-телеграфные учреждения удовлетворялись керосином в первую очередь»[29].

Поэтому керосина для нужд населения постоянно не хватало. Это вело к упадку личного хозяйства большинства семей. Особенно, это было чувствительно для семей, чьи мужчины были призваны в армию. Все хозяйство оставалось на женских плечах. Длинными вечерами и ночами они вынуждены были заниматься рукоделием, но отсутствие керосина для освещения лишало их и этой возможности. Стеариновые свечи также подорожали в цене с 20 до 40 копеек за штуку. Все это, порождало дополнительные трудности, в первую очередь, для малообеспеченных семей. Поэтому, на третий год войны, налицо было существенное снижение жизненного уровня населения.

Тем не менее, подавляющее число казаков и иногородних с пониманием относилось к суровой действительности и осознавало необходимость жертв на благо будущей победы над сильным и коварным врагом. В целом, власти контролировали ситуацию в станице и старались принимать оперативные и эффективные меры по обеспечению социально-экономической стабильности в станичном обществе. Удар по социально-политической стабильности станицы был нанесен откуда его не ждали. 1 марта 1917 года по селекторной железнодорожной связи пришло ошеломляющее, по своей сути, известие о свершившейся Февральской буржуазно-демократической революции.

Для большинства жителей станицы было непонятным и обескураживающим то обстоятельство, что не стало царя-батюшки и Российской империи, которым они служили верой и правдой и всегда защищали, в том числе и в нынешнюю самую кровавую войну. В один момент рухнуло то, во что всю жизнь верило большинство простых людей. Не стало «помазанника божьего» и для некоторых людей это была непостижимая истина, поэтому многие станичники были обескуражены и не понимали, как жить дальше.

В 1917 году в станице Северской проживало 8 тыс. 711 человек из них 4 тыс. 346 мужчин и 4 тыс. 365 женщин. Всего на станичных землях было 1 тыс. 665 хозяйств. По учетным документам в самой станице числилось 1 тыс. 600 хозяйств и еще 24 хозяйства находились на станичной железнодорожной станции. При станице было 3 хутора: наиболее крупным из них являлся хутор Волика, где числилось 13 хозяйств, и по 3 хозяйства находилось на хуторах – Муравьевском и Азвездопуло. Кроме того, на землях станичного юрта находилось 22 табаководческих плантации[30].

Буквально сразу же после Февральской революции обстановка в станице стала быстро накаляться в связи с тем, что Временное правительство объявило об упразднении всех сословий. Идейным вдохновителем и руководителем всех недовольных стал учитель станичного 2-х классного училища Яков Васильевич Полуян. В своей квартире, расположенной в самом центре станицы, он собирал своих сторонников и вскоре было создано организационное ядро сил оппозиционных станичной власти. Кроме Я.В. Полуяна в него входили: А. Сиделев, В. Зуев, А. Кравченко, Н. Вовченко, А. Коломиец, И. Леуцкий, З. Лепа, И. Гусаков, И. Киншаков, П. Денисов, Ф. Солдатенко.

Наиболее организованной силой, на которую они опирались, стали рабочие Поташного завода, где работало 50 человек, Маслобойного завода, на котором трудилось более 100 человек, а также железнодорожной станции. В мае 1917 года была организована первая массовая маевка, которой руководили рабочие Маслобойного завода С.Т. Чевелев и Н.А. Вовченко. Среди рабочих этого же завода образовалась первая партийная ячейка в составе 3-х человек: Биндюк С.С. – секретарь, Третьяк Г.И. и Елисеенко.

Несмотря на определенное ожидание перемен, Февральская революция застала власти станицы и её население врасплох. Станичный атаман и правление с огромным трудом осознавали сущность и значение происходящих исторических событий. Казаки и иногородние жители станицы также мучительно переосмысливали все внезапно возникшие социально-политические реалии. Большинство людей по привычке обращали свои взоры на вышестоящие инстанции власти, ожидая оттуда четких указаний как жить дальше. В апреле 1917 года из Екатеринодара поступило указание отправить делегацию на Областной съезд представителей, который должен решить важнейшие вопросы по управлению краем. Отличительной особенностью этой делегации было то, что на съезд впервые вместе поехали представители двух станичных сословий, как казаки, так и иногородние.

К сожалению, на съезде не удалось создать единый орган власти, который бы отражал интересы этих двух основных сословий Кубани. После окончания съезда казаки собрались на свою казачью Раду и постановили создать свое войсковое правительство. Этим решением, раскол между казаками и иногородними Кубани приобрел еще более угрожающие размеры. Станичная делегация также раскололась, и обратно возвращались станичники уже порознь. После раскола произошедшего в Екатеринодаре стали постепенно обостряться отношения между казаками и иногородними и на станичном уровне. Среди последних начали активно раздаваться голоса о необходимости создания собственных структур власти.

Начиная с апреля 1917 года, все оппозиционные станичной власти силы стали активно консолидироваться. По объективным обстоятельствам организационным центром всех этих сил стала новая станичная школа для иногородних. Однако однозначно утверждать о том, что станичное общество раскололось по сословному принципу, было бы неверным. Все было гораздо сложнее. Идеи равенства всех сословий были поддержаны частью казаков станицы. Именно за эти идеи наиболее активно выступали большевики, влияние которых, начиная с лета 1917 года, стало неуклонно расти. Оппозицией все чаще ставился вопрос о создании единого органа власти, который бы отражал интересы всех сословий. Понятно, что в этой структуре власти не было места для старого казачьего самоуправления, хоть и весьма демократичного, но одновременно и весьма корпоративного.

Северская находится вблизи столицы Кубани города Екатеринодара и различные новости довольно быстро доходили сюда. В апреле 1917 года в Екатеринодаре собралась Войсковая Рада, сразу же переименованная в Кубанскую Краевую Раду, на которой был рассмотрен проект «Временных основных положений о высших органах власти в Кубанском крае». В соответствии с этим документом управление в области передавалось Кубанской Раде, которая избиралась местным населением. При этом, избирательных прав лишались иногородние, рабочие и крестьяне, имевшие менее трех лет оседлости. Исполнительная власть возлагалась на войсковое правительство в составе 10 человек, из которых 3 являлись представителями горцев и иногородних[31].

Представителем казачьего общества станицы Северской в Кубанской Раде был избран один из наиболее авторитетных и образованных людей станицы Самуил Авксентьевич Малиновский, который активно и настойчиво отстаивал интересы станицы в областном органе власти. Ему также удавалось успешно решать острые социальные проблемы, которые возникали в станичном обществе[32].

После прихода к власти Временного правительства, в станичном обществе обострились отношения между казаками и иногородними. Как представителю, вышестоящего органа власти, С.А. Малиновскому удалось наладить восстановить нормальные взаимоотношения между ними. По его инициативе в станичных казачьих школах дети из семей иногородних учились бесплатно, тогда как в других станицах, за это приходилось платить деньги. Посаженную плату за аренду казачьей земли иногородние станицы также перестали платить. Это позволило избежать конфликтов между казаками и иногородними, которые имели место в кубанских станицах в период Гражданской войны. Поэтому С.А. Малиновский пользовался большим авторитетом как среди казачьего сословия, так и у иногородних жителей станицы, что было в те годы явлением весьма редким[33].

Впервые Кубань оказалась без привычного для всех атамана: его власть передавалась правительству. Каждый из 7 отделов Кубанского казачьего войска, организационная структура которого была сохранена, избирал в новое правительство 2-х представителей. Председателем правительства стал бывший атаман Лабинского отдела полковник А.П. Филимонов. При этом, неказачья часть населения в этом правительстве представлена не была, что сразу же разделило Кубань на два противостоящих друг другу лагеря.

Кубанское войсковое правительство поставило своей целью не допустить развала существующих на местах казачьих станичных правлений. Поэтому атаманам станиц было выдано строгое указание обеспечить спокойствие и порядок в населенных пунктах и не допустить создания параллельных структур власти в виде советов. В такой станице как Северская, где большинство населения составляли иногородние обеспечить это, было крайне сложно. Тем более, что пришедшее к власти в стране Временное правительство взяло курс на демократизацию всех сфер общественной жизни. Казакам и иногородним было доведено, что все сословия России уравниваются в правах и на всей территории страны вводятся демократические свободы.

9 мая на торжественном молебне, посвященном храмовому празднику станичной церкви, священник Еллий Царевский объявил, что отныне отменяется царская молитва, от чего несколько человек прямо в церкви разрыдались. Тем самым, даже церковь всем своим авторитетом освящала произошедшие политические перемены. Чувство свободы, которая была провозглашена Временным правительством, на время затмило все и сгладило все существующие противоречия.

С приходом к власти Временного правительства форма организации власти в станице не изменилась. На своем месте остались атаман и все члены станичного правления. Однако, надо отметить, что в новых условиях, станичный атаман и станичное правление заметно изменили свои формы работы и подходы ко многим проблемам окружающей действительности. Меньше стало применяться «карательных» мер по отношении к провинившимся казакам. Стало проявляться больше внимания к нуждам иногородних. Атаман и члены правления стали более открыты и демократичны в общении с простыми станичниками. В обращении появились новые деньги с непривычными орлами, которых в народе назвали «общипанными курицами». Они очень быстро обесценились потому, что население по-прежнему больше доверяло привычным, старым денежным знакам. Но это, вызвало к жизни новый всплеск инфляции, многие потребительские товары стали остродефицитными. Невиданные ранее размеры приобрела спекуляция на дефицитах, с которой уже никто не боролся всерьез.

Тем не менее еще осенью 1917 года в станице власть осуществляло старое казачье станичное правление во главе с атаманом. По-прежнему действовала старая судебная система, включавшая станичный и почетный суды и новых структур создано не было. Так, 24 сентября1917 года в станичный почетный суд обратился урядник А. Прудько с апелляционной жалобой на решение станичного суда о взыскании с него 25 рублей в пользу своего соседа В. Ковалева за потраву зерна. Истец ходатайствовал о снижении взысканной суммы[34].

Вместе со свободой через рабочих Маслобойного и Поташного заводов, батраков табачных плантаций в станичное общество все активнее проникали революционные идеи. Поскольку власть в станице по-прежнему представлена лишь атаманом и казачьим правлением, начинает довольно быстро расти брожение в иногородней части населения станицы. Как известно, страшная и небывалая по своим жертвам война продолжалась и, к сожалению, русская армия понесла ряд новых серьезных поражений. На этом фоне продолжалось падение жизненного уровня населения.

В сентябре 1917 года снова произошли «бабьи бунты», сопровождавшиеся погромом торговых лавок. Но в это время, станичная власть уже начала утрачивать контроль над ситуацией в станице. В первую очередь, это было обусловлено тем обстоятельством, что осенью 1917 года в Северской начали появляться вооруженные солдаты, самовольно ушедшие с фронта. Это было небывалое событие, свидетельствующее о системном кризисе в государстве и станичное правление, становились заложниками этой ситуации. Вокруг бывших фронтовиков начали консолидироваться силы оппозиционные атаманской власти.

В этих условиях, 27 октября 1917 года в станицу пришло очередное ошеломляющее известие об Октябрьской революции. Начинается уже массовое возвращение с фронтов солдат и казаков, имеющих при себе оружие. В ноябре 1917 – январе 1918 годов в станице проходят бурные сходы и митинги населения. Они собирались иногда по 2–3 раза в неделю, но каждое воскресенье обязательно проходил самый многолюдный митинг. Они проводились во дворе станичной иногородней школы, которая стала центром оппозиционных сил, выступающих против старых порядков в лице станичного атамана и правления.

Участниками митинговых страстей были как казаки, так иногородние жители станицы. На очередной митинг люди собирались по звону церковного колокола, который был довольно хорошо слышен во всех уголках станицы. Это было новое явление в социальной жизни станицы, поэтому в школьном дворе собиралось значительное количество народа. Отличительной особенностью митингов стало и то, что в них впервые начали принимать участие и женщины. При этом, особой активностью отличались вдовы погибших казаков и иногородних, что больше всего возмущало старых казаков. В обиход жителей станицы вошли ранее абсолютно незнакомые слова: «революция», «демократия», «резолюция», «партия», «демонстрация», истинное значение которых понимали лишь немногие, но они оказывали завораживающее действие на массы[35].

Как правило, митинги проходили очень бурно. По воспоминаниям одного из самых активных участников этих мероприятий А.М. Сиделева. На первых порах главную роль, в их проведении, по старой традиции, играли старые казаки, которые часто стаскивали с трибуны ораторов, высказывавшихся слишком радикально. Это А.М. Сиделев испытал на себе лично. Однако скоро ситуация начала меняться после того, как в этот процесс начали вмешиваться вооруженные солдаты-фронтовики из иногородних жителей станицы. Постепенно руководство митингами перешло в руки станичного Ревкома, призывавшего немедленно установить советскую власть в станице[36].

После Октябрьской революции, в соответствии с решением центральных органов власти, во всех населенных пунктах до избрания советов были сформированы Ревкомы, как полномочные органы новой власти. В ноябре 1917 года на одном из самых многолюдных сходов населения станицы был избран Военно-революционный комитет станицы (Ревком). В него были избраны представители самых различных сословий и слоев общества: учитель Яков Васильевич Полуян, учитель Илья Ильич Ивченко, сапожник Алексей Иванович Шиян, казак-фронтовик Андрей Иванович Коломиец, казак-фронтовик Алексей Григорьевич Кравченко, фотограф Ефим Попов, мелкий торговец Михаил Матияш и рабочий железнодорожной станции Н.И. Киншаков. Председателем Ревкома был избран Я.В. Полуян – казак станицы Елизаветинской, долгое время работавший учителем в 2-х классной школе соседней станицы – Ильской, а в 1915 году был переведенный в северское 2-х классное училище. Заместителем председателя Ревкома стал А.И. Шиян, а секретарем Ревкома был назначен Александр Михайлович Сиделев.

Таким образом, в станице появлялся еще один орган власти, что еще больше накаляло страсти. Конечно, в любое другое время подобный орган власти был бы немедленно разогнан станичным правлением, с помощью вооруженных казаков, но к концу 1917 года обстановка радикально изменилась. Осенью в станицу начали прибывать вооруженные солдаты-фронтовики из числа иногородних жителей станицы. В их лице силы оппозиционные станичному казачьему правлению обрели реальную опору и защиту.

Некоторые митинги длились очень долго и вопросы на них обсуждались бурно. Сталкивались различные точки зрения, которые реально существовали между богатыми станичниками и бедными, между казаками и иногородними. Несмотря на полную демократию и абсолютную свободу слова, прийти к консенсусу не удавалось и страсти продолжали кипеть в течение более чем двух месяцев. При этом, среди выступавших выделялись несколько наиболее ярких личностей: казаки-фронтовики А.И. Коломиец, и А.Г. Кравченко, солдат-фронтовик А.И. Шиян и учитель Я.В. Полуян[37].

Важнейшим вопросом, вокруг которого разворачивались наиболее горячие споры, был вопрос о дальнейших взаимоотношениях казаков и иногородних. Поскольку советская власть упразднила все сословия, то в станице должно быть установлено абсолютное равноправие казаков и иногородних. Для этого, в первую очередь, необходимо поровну разделить всю землю, которую должны иметь все без исключения жители станицы, в том числе и женщины, а поскольку её не хватало нужно изъять землю у богатеев, церкви, разделить угодья из войскового фонда[38].

За немедленный передел земли, наиболее активно выступали ораторы-большевики, что позволило им в сравнительно короткие сроки добиться популярности в станице. Поскольку существующая в станице власть, в лице атамана и станичного правления, негативно относилась ко всяким попыткам передела собственности, на митингах все чаще выдвигались предложения упразднить станичное атаманское правление. По мере роста митинговых страстей противоречия между организаторами митингов и станичным правлением возрастали.

Избранный летом 1917 года новый станичный атаман урядник Н.П. Костогрыз имел в своем распоряжении значительные военные силы, состоящие из хорошо вооруженных и опытных казаков. Станичное правление опиралось на станичный сбор, который поддерживало большинство казачьего населения станицы. С этим необходимо было считаться поэтому, на первом этапе Ревком ограничился требованием ввести в состав станичного сбора своих представителей. Атаман и станичное правление категорически отказались выполнить это требование. Это было несовместимо с казачьими традициями и неприемлемо в связи с тем, что представители Ревкома требовали немедленного передела земли, которая принадлежала только казакам и была в ведении станичного правления. Нужно отметить особо, что вопрос о переделе земли был краеугольным камнем той незримой стены, которая начинала все больше и больше разделять казачество и иногородних, сразу после революционных событий 1917 года.

Станичный атаман и правление рассчитывали на поддержку 13-го пластунского батальона, возвратившегося с фронта и дислоцированного в станице Ильской. Часть казаков этого батальона, была настроена очень враждебно по отношению к советской власти. Однако усилиями большевиков, эта боевая часть Кубанского казачьего войска была расформирована и казаки, уставшие от войны, разъехались по домам. При этом, в руки революционных рабочих попало значительное количество оружия из арсеналов батальона. Надежды станичного правления на помощь этой казачьей части не оправдались.

Станичный атаман Н.П. Костогрыз не был сторонником крайних мер, но, выполняя волю вышестоящего начальства, попытался силами отряда казаков не допустить проведения митингов. В ответ на это многие солдаты-фронтовики из числа иногородних стали приходить на митинги с оружием и организовали охрану митингующих. Поэтому, сходы и митинги в станице продолжались.

Особенностью Кубани в целом, в отличии от Дона, было наличие большого слоя иногородних. В станице Северской, в частности, они даже составляли большинство её населения. Как известно, иногородние не наделялись землей и вынуждены были арендовать её у казаков. Их земельные проблемы длительное время Правительство Российской империи просто не замечало, что давно таило в себе острый социальный взрыв. Конечно же, целесообразно было бы, в значительной мере, упростить прием в казаки иногородних желающих нести воинскую повинность, но этого сделано не было. Все это, фактически, предопределило особую остроту конфликта между казаками и иногородними на Кубани.

Уже после Февральской революции этот больной вопрос всколыхнул Кубань. Революция уравняла все сословия и, иногородние стали требовать земли, что обуславливалось законами социальной справедливости. Казачество считало свои юртовые земли неприкосновенными, ибо заслужило верной службой и пролитой кровью. Изъятие земель у казачьего сословия на корню подрывало экономические устои казачества и делало невозможным его существование как специфического военного сословия. После Октябрьской революции, когда новое советское правительство объявило о проведении земельной реформы, противостояние между двумя основными сословиями Кубани еще более усилилось. Конечно же, это начали активно использовать деструктивные политические силы. По мере нарастания хаоса в стране, критическая масса в их отношениях нарастала. Оставалось, образно выражаясь, только бросить спичку.

Под руководством Ревкома, рабочие и часть поддерживающих их казаков начали готовиться к решительным действиям. Было решено добывать оружие, которое накапливалось и хранилось в холодном дымоходе запасного котла на Поташном заводе. В ноябре 1917 года оно было роздано для вооружения бойцов первого революционного оборонительного отряда, сформированного после Октябрьской революции, в основном, из рабочих Поташного и Маслобойного заводов.

Таким образом, в Северской, фактически, установилось двоевластие[39]. Местом пребывания нового революционного органа власти стала северская школа для иногородних, которая на несколько месяцев превратилась в своеобразный «станичный Смольный». Поэтому, именно во дворе этой школы проводились большинство всех станичных митингов и сходов. Таким образом, с ноября 1917 года, реально, в станице стали существовать два органа власти, расположенные в самом центре населенного пункта и разделенные лишь базарной площадью.

Как специфическое политическое явление, двоевластие не может быть длительным, поэтому обе стороны готовились к решительным действиям. Инициатором активных действий выступил станичный Ревком. Сразу после встречи Нового года, 1 января 1918 года по зову церковного колокола у здания школы, где размещался Ревком собралось большое количество народа[40]. На этом митинге участвовало особенно большое количество жителей станицы и все члены Ревкома. С докладом выступил лично председатель Ревкома Я.В. Полуян. Основной акцент в докладе был сделан на политических проблемах и главным вопросом был вопрос о власти в станице. Докладчик призывал к принятию резолюции о передаче всей полноты власти в станице в руки Ревкома и упразднении атаманской власти. После доклада и выступлений участники митинга открытым голосованием была принята резолюция о передаче всей власти в руки Военно-революционного комитета станицы. После голосования председательствующий на митинге Я.В. Полуян огласил постановление митинга об установлении в станице советской власти. Сейчас об этом событии свидетельствует мемориальная доска на здании бывшей станичной школы для иногородних.

По распоряжению Ревкома все его наиболее активные сторонники пришли на митинг с оружием. Это было сделано с далеко идущими целями. После митинга вооруженные люди, в основном из числа иногородних, через базарную площадь двинулись к зданию станичного правления с требованием немедленно ввести в состав станичного сбора представителей Ревкома. Атаман был хорошо осведомлен о намерениях Ревкома и приказал собрать вооруженных казаков-фронтовиков, закрыть ворота станичного правления и выставить у правления вооруженный караул. В его состав вошли наиболее активные сторонники старых казачьих традиций: братья Лозинский, Снопко, Ковалев, Малиновский, Кирпенко, Дроботы и др. Был установлен жесткий порядок пропуска в правление, куда теперь могли попасть только казаки[41].

Сторонники Ревкома окружили здание станичного правления, но сразу попасть туда не смогли. Толпа росла и противостояние могло закончиться открытым вооруженным столкновением и кровопролитием. Ситуацию разрядили казаки сторонники Ревкома: Коломиец, Кравченко, Горбенко и Квитка. Они, как казаки вошли в здание станичного правления и помогли снять охрану и открыть ворота. Толпа хлынула во двор станичного правления и начался стихийный митинг. Атаман, окруженный своими сторонниками, вышел на веранду и призвал всех разойтись. Он обратился к казакам, стоящим в толпе сторонников Ревкома с увещеванием не позорить имени казака и освободить правление. После этого он дал команду казакам отойти в правую часть двора, а иногородним в левую. Эта команда выполнена не была, а из толпы раздались крики открыть собрание.

Председатель и члены ревкома в сопровождении своих вооруженных сторонников поднялись на веранду и, оттеснив атамана с его окружением, открыли собрание. Я.В. Полуян кратко информировал о декрете советского правительства о передаче всей власти ревкомам и объявил о низложении власти станичного атамана и правления. На следующий день аппарат ревкома занял здание станичного правления. Это было важно потому, что в правлении имелась телефонная связь, дающая возможность более четко контролировать ситуацию в станице и осуществлять связь с другими населенными пунктами. Так проходил процесс утверждения советской власти в станице. После этих действий Ревкома, формально, был положен конец двоевластию. Однако, в действительности, все было намного сложней[42].

Значительная часть станичного казачества резко негативно восприняла действия Ревкома в отношении станичного правления и начала готовиться к ответным действиям. Ревкому стало известно об этом и этот орган власти начал в срочном порядке формировать вооруженный отряд из своих сторонников, в который входили, в основном, солдаты, вернувшиеся с фронта преимущественно из числа иногородних. Формирование отряда было поручено А. Новикову, А. Коломийцу, П. Тимченко. Им удалось сформировать отряд в количестве 280 пехотинцев и 127 кавалеристов из числа жителей станицы. Это вооруженное подразделение было размещено в школе для иногородних, которую оборудовали под казарму. Силами этого воинского подразделения были взяты под охрану все наиболее важные объекты в станице

Станичный атаман урядник Н.П. Костогрыз и станичное правление не признали законными эти действия Ревкома. У атамана и старой власти были свои сторонники в лице части казачества и, прежде всего, зажиточного слоя казаков. Поддерживали атаманскую часть и часть иногородних жителей. Прежде всего, это были богатые торговцы, владельцы плантаций и предприятий, которых не устраивали намерения новой власти провести передел собственности. Кроме того, станичный атаман получал поддержку со стороны Кубанского войскового правительства, которое признавало его единственным законным представителем власти в станице.

К сожалению, плохо понимая обстановку в станице, Кубанское правительство, ставило перед казачьим правлением задачи, которое оно выполнить не могло. Так, в январе 1918 года в адрес северского станичного атамана поступила телеграмма, в которой правительство потребовало немедленно силой разогнать северский Ревком и взять под контроль станичную железнодорожную станцию[43].

Н.П. Костогрыз не имел возможности выполнить это распоряжение, так как имеющихся в его распоряжении сил было явно недостаточно. К тому же, он опасался, что это может закончится кровопролитием. О невозможности выполнить приказ войскового правительства атаман доложил по команде. Войсковое правительство было крайне обеспокоено ситуацией в станице. Для изучения положения дел, в январе 1918 года в Северскую прибыл один из видных членов Кубанской Рады К.А. Безкровный. Станичный атаман доложил ему об осложнении обстановки в связи с приказом о вооруженной охране железнодорожной станции. К.А. Бескровный через председателя Кубанской Рады Л.Л. Быча довел эту озабоченность до Кубанского войскового атамана полковника А.П. Филимонова. Однако последний приказал в категорической форме обеспечить контроль над железнодорожной станцией[44].

Выполняя распоряжения вышестоящего начальства, станичный атаман выставил посты на станции, железнодорожном мосту и по линии железной дороги в сторону станицы Афипской. Вооруженные казаки начали проверять все проходящие железнодорожные составы, изымать оружие и задерживать всех подозрительных лиц. Это вызвало резкое противодействие со стороны Ревкома. Было сформировано несколько вооруженных отрядов из солдат-фронтовиков, которые сняли казачьи посты и окружили дом, где находился атаман, члены правления и старики. Наиболее радикально настроенные сторонники Ревкома предлагали немедленно арестовать всех, находящихся там противников советской власти. Некоторые горячие головы предлагали даже устроить самосуд. Тем временем к центру станицы, где происходили эти события, начали прибывать вооруженные сторонники атамана, которые вступили в переговоры с осаждающими. На этот раз вооруженного столкновения удалось избежать, но контроль за ключевыми объектами станицы и железнодорожной станцией, остался в руках Ревкома. Полностью осознав недостаток сил, станичный атаман отправил в Екатеринодар посыльного с донесением о сложившейся ситуации и просьбой о помощи[45].

Чтобы вернуть контроль над станицей и её стратегически важной железнодорожной станцией, войсковое правительство приняло решение о применении радикальных мер. 18 января на станичную железнодорожную станцию прибыл эшелон – 9 вагонов, в которых находилось две роты, состоящие из юнкеров и казаков, верных Кубанскому войсковому правительству. Они были вооружены пулеметами и имели задачу захватить железнодорожную станцию «Северская». Узнав о прибытии войск Кубанской Рады, активизировались силы оппозиционные советской власти. Недалеко от станции появились отряды вооруженных казаков, готовых в любую минуту ударить в тыл вооруженным сторонникам Ревкома, контролирующим железнодорожную станцию[46].

Вокруг станичной железнодорожной станции жили, в основном, рабочие Маслобойного и Поташного заводов, а также железнодорожники, составлявшие главную опору Ревкома. Поэтому, едва поезд прибыл на станцию, железнодорожные рабочие оповестили об этом Ревком. По тревоге были подняты все сторонники советской власти. Вооруженные рабочие Маслозавода, Поташного завода и железнодорожной станции быстро оцепили железнодорожное полотно. Представителям войск Рады было предложено немедленно покинуть станцию. Находящиеся в вагонах вооруженные казаки и юнкера некоторое время колебались в принятии окончательного решения. Наконец, поезд начал медленно выдвигаться со станции в сторону Екатеринодара. В это время стрелочник, член Ревкома Н.И. Киншаков перевел стрелку и загнал состав в тупик. Это взорвало ситуацию. Из эшелона высадились вооруженные люди, схватили Н.И. Киншакова, а также дежурного по станции и расстреляли их на месте. Увидев смерть своих товарищей, защитники станции открыли огонь по вагонам, но на захват эшелона не решились, ибо против пулеметов они были бессильны. Поезд же задним ходом быстро ушел в сторону Екатеринодара[47].

Оценив намерения Кубанской Рады и крайне негативное отношение части станичного казачества к действиям новой власти, Ревком также принимает решение просить о срочной помощи. С этой целью в Новороссийск был направлен секретарь Ревкома А.М. Сиделев. 21 января на станичную станцию из Новороссийска прибыл эшелон с отрядом рабочих и матросов, во главе с Яковлевым, Серадзе и Перовым. В этом отряде находилась группа екатеринодарских большевиков Глеб Седин, Марочкин и др. Члены Ревкома встретили эшелон на станции. Здесь же, было проведено первое совещание, на котором Яковлев изложил план дальнейших действий. В это время соседняя станица Афипская была занята войсками Кубанской Рады и Северская оказалась на передовой линии противостояния двух враждебных сил, стремительно скатывающихся к братоубийственной Гражданской войне.

Для любой страны и её народа нет ничего страшнее Гражданской войны, когда в одночасье рушится веками созданное национальное единство, идеалы и ценности. Кровавая разделительная черта пролегает по некогда единой стране и нации, она проходит по каждому региону, населенному пункту, улице и даже семье. Опьяненные первой кровью, граждане одной страны, начинают в каком-то совершенно непонятном исступлении истреблять друг друга. И эта кровавая вакханалия может длиться годами, принося громадные потери для страны, которые невозможно подсчитать, поскольку кровавая бойня идет в каждом населенном пункте. Как правило, Гражданские войны порождают страшные изломы в судьбах народов, которые затем залечиваются на протяжении очень длительного времени.

На следующий день в Ревкоме станицы Северской были проведено еще одно совещание с командирами отрядов, на котором каждый из них получил конкретную боевую задачу. После обсуждения всех вопросов, оценки своих возможностей и сил противника, было принято решение о наступлении на станицу Афипскую, с целью её быстрого занятия. Захват этой станицы, был возложен на северский и ильский отряды, укомплектованные людьми, хорошо знающими местность. В случае удачи предусматривалось дальнейшее наступление на столицу Кубани – Екатеринодар. С этой целью, в Северскую начали стягиваться все отряды из соседних станиц. Об этом упоминает в своей книге известный полководец гражданской войны Е.И. Ковтюх. Он, в частности, пишет, что одним из центров формирования вооруженных отрядов для наступления на Екатеринодар стала станица Северская, где был сформирован отряд в количестве 700 человек[48]. Костяк этого отряда составили рабочие станиц Северской и Ильской. Учитывая наличие в станице значительных сил, поддерживающих Кубанскую Раду, подготовка к наступлению велась скрытно. Время для начала операции было определено в ночь на 23 января 1918 года[49].

Северским отрядом, командовали Новиков, Коломиец и Тимченко. Этот отряд выступил одним из первых для внезапного удара по войскам Кубанской Рады, оборонявшим Афипскую с целью быстрого захвата этой станицы. В Северской был оставлен небольшой гарнизон для охраны Ревкома и железнодорожной станции. Внезапным ударом красногвардейские отряды ворвались в Афипскую и, к 10 часам, она полностью перешла под их контроль. Этот успех вдохновил наступающих и было принято решение немедленно наступать на Екатеринодар[50].

Как известно, в конце января 1918 года была предпринята первая попытка взятия столицы Кубани революционными войсками. Красные отряды, поддерживаемые бронепоездом, попытались прорваться к Екатеринодару вдоль железной дороги. Основные боевые действия развернулись между станциями Энем и Афипская 23–24 января 1918 года. В них победу одержали войска Кубанской Рады, возглавляемые войсковым старшиной Галаевым и известным русским летчиком капитаном В.Л. Покровским[51].

В ходе сражения у станицы Афипской северский отряд добровольцев был переформирован в роту под командованием Антона Ивановича Новикова. В этих боях с обеих сторон пролилась первая кровь соотечественников. Под станцией Энем погиб и житель станицы Северской Московец Тихон Григорьевич, несколько человек получили легкие ранения. После этих кровавых событий Кубань оказались на грани Гражданской войны, которой еще можно было избежать[52].

В конце января войска Кубанской Рады начали наступление стремясь, в первую очередь, овладеть стратегически важной транспортной магистралью – Черноморско-Кубанской железной дорогой. Понеся значительные потери, отряды советских войск отходили к станицам Абинской и Крымской через Северскую. Многие из бойцов решили зайти в домой, чтобы попрощаться с родными взять необходимую одежду и продукты. Однако за время их отсутствия контроль над станицей захватили вооруженные казачьи формирования. Под руководством атамана Н.П. Костогрыза, бывшего атамана А.К. Галацана, хорунжего Д.С. Ковалева, Малиновского, братьев Лозинских и др. в станице были сформированы две сотни хорошо вооруженных казаков. Фактически, еще до отступления советских войск, власть в станице снова перешла в руки станичного казачьего правления. Узнав, что в станицу возвратились некоторые члены станичного Ревкома и другие активные сторонники советской власти, казаки начали их поиск[53].

Так, член Ревкома А.М. Сиделев едва успел войти в свой дом, как туда ворвалась группа казаков во главе с хорунжим Д.С. Ковалевым. С ним были казаки-конвойцы (служившие в личном конвое царя): Д. Дробот, Н. Кирпенко и Н. Снопко. Сиделева схватили и начали требовать списки большевиков и активистов советской власти. После того, как он отказался это сделать, его начали избивать. Отец вынужден был стать на защиту сына, но на него сразу накинулась целая группа вновь прибывших казаков и начали бить ногами и прикладами. У А.М. Сиделева наганом были выбиты зубы, та как нападавшие ворочали во рту наганом был также сильно поврежден язык и он, надолго утратил способность говорить. Параллельно в доме был проведен обыск. А.М. Сиделева спасло то, что к нападавшим пришло неожиданное известие об обнаружении другого члена Ревкома – Е. Попова. Казаки сразу же бросились к дому последнего, а у Сиделева оставили часового, чтобы он не мог сбежать

Как только нападавшие оставили дом А.М. Сиделева, его младшие братья Иван и Митрофан известили о нападении сторонников советской власти, которые поспешили к месту событий. Через час к дому Сиделева прибыли Овдиенко, Мищенко и старший брат Алексей. Им удалось снять часового и Сиделев смог уйти из станицы незамеченным. Группа казаков под руководством Д. Ковалева и Д. Дробота в это время громила дом члена Ревкома Е. Попова, который пытался оказать сопротивление, но выстрелом в рот был убит. Остальные наиболее активные сторонники советской власти сумели уйти из станицы[54].

Чтобы задержать продвижение войск Кубанской Рады по предложению Яна Полуяна было принято решение взорвать железнодорожный путь между Афипской и Северской. Однако этому замыслу помешали противники советской власти из Северской, которым стало известно об этом. Северские казаки под руководством Д. Дробота, Н. Кирпенко, Д. Ковалева, Копайгоры, и Н. Снопко, пользуясь суматохой и беспорядком, взяли под контроль станичную станцию. Кроме того, было совершено нападение на самого Я. Полуяна, в результате которого он был избит, группой северских казаков. Бричку, на которой он ехал, у Маслобойного завода И.Н. Дицмана остановила группа северских казаков. Его окружили, стащили с брички и начали расправу, но в это время появилась группа солдат, которым удалось отбить своего руководителя у казаков. После этого, Ян Полуян с группой руководящих работников был вынужден покинуть Северскую и убыть в Новороссийск.

Нанеся поражение советским войскам, в конце января 1918 года отряды, подчиненные В.Л. Покровскому, продолжили наступление вдоль стратегически важной железной дороги. Крупный казачий отряд под командованием полковника П.Н. Чекалова, преследуя отряды красногвардейцев, вошел в Северскую. Часть северских казаков добровольно вступила в его состав. В числе первых добровольцев были: казачьи офицеры, хорунжий Д. Ковалев и Н. Снопко; казаки И. Чепилко, К. Лысый и др.

В первую очередь была занята станичная железнодорожная станция. Для её охраны был оставлен отряд вольных казаков – «гайдамаков» из формирований подчиняющихся хорошо известному на Кубани общественному и политическому деятелю, члену Кубанского войскового правительства есаулу К.Л. Бардижу[55]. Этот отряд, поддерживаемый частью местных казаков, составил костяк станичного гарнизона. Власть в станице полностью перешла к станичному правлению во главе с атаманом.

Станичное правление вновь было занято атаманом и его сторонниками. Первый Ревком станицы Северской осуществлял властные полномочия 3 месяца. Все наиболее активные сторонники советской власти отошли с отступавшими войсками в район станицы Абинской и частично в горы, где перешли к партизанским действиям. В станице продолжался активный поиск главных участников боев против войск Рады. Станичное общество начало раскалываться на две непримиримые и враждующие части.

Однако, ввиду малочисленности войск Кубанского войскового правительства, широких наступательных действий они предпринять не могли. Уже 3 марта 1918 года отряды рабочих, матросов и казаков начали контрнаступление из станицы Абинской вдоль железной дороги, поддерживаемые бронепоездами. 6 марта революционные части снова заняли станицу. В Северской была восстановлена власть Ревкома, который, в очередной раз, принял решение о роспуске станичного атаманского правления[56]. Здание станичного правления с помощью вооруженного отряда было вновь занято Ревкомом, все работающие там отправлены по домам, а принятые правлением решения объявлены не имеющими юридической силы. Нужно подчеркнуть, что станичный атаман урядник Н.П. Костогрыз был просто отстранен от власти без кровопролития в силу того, что на стороне Ревкома было значительное преобладание в военной силе. Очевидно, несмотря на довольно острое противостояние, станичники старались воздерживаться от крайних мер, отчетливо понимая все возможные последствия своих действий.

В марте 1918 года сменился председатель станичного Ревкома. Я.В. Полуян был отозван на более высокий пост в г. Екатеринодар, который в конце февраля был взят войсками Красной армии. На состоявшемся заседании Ревкома был избран его новый председатель, им стал Алексей Иванович Шиян[57].

Новый орган власти приступил к формированию подчиненных властных структур для упрочения своей власти в станице, которую признали далеко не все. Большинство людей устали от войны, которая длилась с 1914 года и надеялись на её прекращение. К сожалению, этим надеждам не суждено было сбыться. В России начал разыгрываться новый еще более кровавый акт национальной трагедии. Волей исторических судеб станица Северская вновь оказалась в эпицентре всех этих трагических событий, страшные последствия которых мы продолжаем испытывать и по-новому осознавать до сих пор.

В конце февраля 1918 года общая стратегическая обстановка на Кубани начала резко изменяться. 23 февраля в пределы Кубанской области вступила Добровольческая армия под командованием генерала Л.Г. Корнилова, а 16 марта передовые отряды добровольцев вступили в пределы нынешнего Северского района, заняв после упорного боя станицу Ново-Дмитриевскую. Таким образом, локальные боевые действия на Кубани приобрели новый масштаб – началась полномасштабная Гражданская война. Северская вновь оказалась в районе активных боевых действий и одним из ключевых населенных пунктов в борьбе за обладание столицей Кубани.

После занятия станицы Ново-Дмитриевской Добровольческая армия начала активно готовиться к штурму столицы Кубани – города Екатеринодара. В этот населенный пункт стали стягиваться все силы, оппозиционные советской власти. Сюда же прибыли и все войска Кубанской Рады, подчинившись верховной власти генерала Л.Г. Корнилова. Чтобы помешать усилению Добровольческой армии, командованием Красной армии было принято решение нанести ряд мощных ударов, имеющих целью не позволить добровольцам сосредоточиться для удара и даже, по возможности, разгромить Добровольческую армию.

Одним из центров сосредоточения войск, для нанесения удара по соседней станице Ново-Дмитриевской, как это было и месяц назад, стала Северская. В станице началось формирование красногвардейского отряда. Главными организаторами всей этой работы были председатель Ревкома А.И. Шиян и уже имеющие боевой опыт А. Новиков, П. Тимченко, А. Коломиец, Л. Солдатенко. Отряд все время пополнялся и, к марту 1918 года, его численность достигла 500 человек[58]. С целью оказания помощи в подготовке к наступательным действиям, в начале апреля 1918 года Северскую прибыл уполномоченный Реввоенсовета Северо-Кавказского фронта Яков Васильевич Полуян[59]. С его прибытием, формирование и вооружение воинских формирований, поддерживающих советскую власть, заметно активизировалось.

С появлением войск генерала Л.Г. Корнилова в соседних станицах, этот отряд был пополнен матросами и принял участие в боях под станицей Ново-Дмитриевской. Утром 18 марта северский отряд в составе других войск принял участие в штурме этой станицы, которую взять не удалось. Тем не менее, локальные, но ожесточенные бои между белыми и красными отрядами продолжались. В ночь с 23 на 24 марта 1918 года Добровольческая армия начала решительное наступление на станицу Афипскую, что было, довольно, неожиданно для командования Красной армии. Чтобы предотвратить взятие этой станицы северскому отряду вместе с красными отрядами из станицы Ильской и других соседних станиц во взаимодействии с крупным отрядом матросов была поставлена задача - нанести фланговый удар по наступающей на Екатеринодар Добровольческой армии.

Ожесточенный бой произошел утром 24 марта 1918 года в трех верстах от станицы Ново-Дмитриевской у берега реки Афипс. Генерал А.П Богаевский пишет в своих воспоминаниях: «Неожиданно попали под жестокий огонь с левого фланга. Оказалось, колонна красных шла от станицы Северской к Смоленской и, увидя нас, перешла в наступление»[60]. В результате боя обе стороны понесли значительные потери, но остановить добровольцев опять не удалось. Станица Афипская была взята, и Добровольческая армия продолжила свое движение на Екатеринодар.

В этих боях северский отряд также понес значительные потери. Погиб и один из главных организаторов отряда П. Тимченко[61]. После этого боя, отряду было приказано организовать заслоны в районе станиц Григорьевской и Смоленской с целью не допустить прорыва противника в этом направлении. Тем не менее, 25 марта 1918 года конная бригада Добровольческой армии под командованием генерала И.Г. Эрдели, прорвалась сквозь заслоны. Через станицу Северскую она проследовала к станице Елизаветинской с целью овладения переправой на р. Кубань, нанеся значительный урон отрядам Красной армии[62].

Война окончательно разделила северцев на два враждебных лагеря. В войсках Добровольческой армии в ходе боев за станицу Ново-Дмитриевскую сражались Н. Снопко, Н. Кирпенко, И. Чепилко, Д. Ковалев, К. Лысый, В. Самус, С. Поддубный, Д. Дробот и другие. Одной из самых известных боевых частей Белой армии – 1-м Екатеринодарским полком командовал полковник Всеволод Вениаминович Муравьев[63], участник «ледяного» похода и боев за Екатеринодар, где был убит генерал Л.Г. Корнилов. В.В. Муравьев вырос в Северской, здесь же жил его отец полковник и георгиевский кавалер Вениамин Аполлонович Муравьев. Недалеко от нынешней 45-й школы был расположен их дом, отличавшийся от прочих станичных кирпичных домов дворянским гербом на воротах.

После установления советской власти в Северской было создано подполье из непримиримых противников новой власти. Руководству подполья удалось наладить устойчивые связи со своими сторонниками в соседних станицах и частями Белой армии. Все оппозиционные советской власти силы группировались вокруг станичного атамана урядника Н.П. Костогрыза, который в их глазах, продолжал считался главой станичного правления, незаконным образом низложенного Ревкомом.

Влиятельными фигурами оппозиции были бывший станичный атаман урядник А.К. Галацан и владелец черепичного завода Я.Д. Мельник, которые были наиболее состоятельными людьми из казачьего сословия. Станичный атаман пользовался поддержкой у авторитетного слоя стариков-казаков, которые не могли принять новых социально-политических реалий, а также клира станичной церкви. Купцы Тарабанов, Кунтуков, Пелюкпашиди, Буханец, владелец кожевенного завода Стеблянский, также, были участниками подполья и поддерживали его в финансовом отношении[64]. Хорошо вооруженное и организованное подполье ждало только удобного момента, чтобы захватить власть в станице. Часть участников оппозиции находились в станице, ожидая сигнала к действиям, а некоторые из них скрывались на соседних хуторах, в лесу и плавнях.

В этих условиях, северский Ревком начал принимать энергичные меры по укреплению своей власти. Первоочередной задачей стало создание боеспособных воинских формирований, на которые бы опиралась власть при реализации своих решений. В станицах Екатеринодарского отдела начинается формирование Первого советского полка «Борец за свободу». В течение апреля-июня 1918 года эта воинская часть была сформирована. Из числа жителей станицы Северской был сформирован третий батальон под командованием уже имеющего немалый боевой опыт А.И. Новикова и комиссара А.И. Шияна – председателя станичного Ревкома. В формировании полка приняли активное участие Д. Спажака, И. Гусаков, А. Буряк, Ф. Солдатенко.

Командиром полка был назначен находившийся на излечении в Екатеринодаре прапорщик Северского драгунского полка Марк Васильевич Смирнов[65]. Вскоре полк получил свое первое боевое задание. На Кубани все сильнее разгоралась Гражданская война: вспыхнули восстания казаков против советской власти в станице Мингрельской, а затем, в станицах Гривенской и Полтавской. На подавление этих выступлений и был направлен Первый советский революционный полк «Борец за свободу». Затем полк принимал участие в боях немцами, прорывающимися на Тамань, после чего, был переформирован и стал 4-м Таманским полком. Начальником разведки этого полка стал А.М. Сиделев, уроженец станицы Северской, из иногородних, рабочий-котельщик. Командиром первого батальона был назначен северец А.И. Новиков[66].

Для охраны станицы была оставлена конная сотня неполного состава. Одновременно, поскольку основные боевые силы новой власти убыли из станицы, а здесь существовало мощное антисоветское подполье, началось формирование новых вооруженных отрядов – Красной гвардии. Таким образом, летом 1918 года вместе с наступлением жары накалялась и обстановка на Кубани.

Главной причиной враждебного отношения значительной части казаков к советской власти, которое начало отчетливо проявляться к лету 1918 года, послужило то, что при этой власти иногородние получали право на землю наравне с казаками. С началом передела земли стала быстро разрастаться и междоусобица. При этом, представителям новой власти на местах далеко не всегда хватало опыта и такта проводить реформы без применения насилия. Для того, чтобы сломить сопротивление казаков, которые представляли из себя хорошо вооруженную, организованную и обученную силу, начали широко привлекаться революционные матросы Черноморского флота.

Это были крепкие и активные молодые люди, зараженные наиболее радикальными идеями революции. Один из самых известных на Кубани красных командиров – Е.И. Ковтюх признавал: «Важным обстоятельством, обострившим отношения казаков с иногородними, было появление на территории Кубанской области черноморских моряков, которые затопили свой флот у Новороссийска и рассеялись по Кубани»[67].

Не понимая специфики и сложности отношений между казаками и иногородними, отряды матросов врывались в станицы и самыми радикальными методами устанавливали там революционный порядок. Всех казаков, кто оказывал сопротивление, ждала самая печальная участь. Один из видных представителей Белого движения генерал А.П. Богаевский писал: «Из большевиков кажется никто не возбуждал такой ненависти в наших войсках, как матросы – «краса и гордость русской революции». Их зверские подвиги слишком хорошо были известны всем...»[68]. Матросская братва далеко не всегда вела себя безупречно по отношению к мирному казачьему населению и это, сильно подрывало влияние советской власти среди казачьего сословия Кубани.

В течение апреля-июля 1918 года северский Ревком приступил к осуществлению преобразований, провозглашенных советской властью. В частности, была проведена частичная экспроприация имущества у крупных владельцев табачных плантаций и частных предприятий, вся их деятельность поставлена под контроль. Было объявлено о полном упразднении всяких сословий и социальных групп, начата подготовка к проведению земельной реформы с целью наделения землей иногородних. Именно это мероприятие, как уже отмечалось ранее, вызывало больше всего споров и накаляло социальную обстановку в станице. Однако осуществить земельную реформу в 1918 году не удалось. Летом 1918 года части Добровольческой армии под командованием генерала А.И. Деникина вновь вступили в пределы Кубани.

16 августа войсками Белой армии был занят Екатеринодар. Через Северскую хлынул поток отступающих частей Красной армии. 15–16 августа 1918 года улицы станицы были до отказа забиты военными обозами и вооруженными красноармейцами. Вместе с ними двигались большие колонны беженцев. Штаб крупного отряда Красной армии, возглавляемого Ф.И. Рогачевым и комиссаром Я.А. Малашенко, расположился в самом центре Северской, в большом доме владельца мельницы А.К. Галацана (в этом доме в настоящее время размещается районный отдел милиции).

Выбор станицы Северской местом размещения командования отряда не был случайностью. Комиссар отряда Яков Афанасьевич Малащенко был уроженцем станицы и хорошо знал эти места. Однако, остановка в Северской обернулась трагедией. Местным противникам советской власти удалось отравить командира отряда Ф.И. Рогачева, который вскоре скончался в станице Саратовской. По дошедшим до нас отрывочным воспоминаниям очевидцев тех событий, это сделала жена владельца мельницы А.К. Галацана[69].

После взятия Екатеринодара войсками генерала А.И. Деникина, части Красной армии под командованием И.Л. Сорокина начали отступление в сторону Терской области. Отряд Ф.И. Рогачева и другие части оказались отрезанными в Таманском отделе. Поэтому значительная часть этих войск, во главе с командиром начала спешное отступление через Елизаветинскую в обход города. В середине августа они сосредоточились в Северской.

Черноморский моряк Ф.И. Рогачев отличался своей умеренностью по отношению к казакам. Он не проводил массовых репрессий, но сила социального противостояния уже была такова, что переросла в ненависть, поэтому Ф.И. Рогачев был отравлен. В отечественной исторической литературе неоднократно упоминалось об этом факте, однако, где и когда это произошло, было неизвестно. Теперь мы знаем, что это случилось именно в Северской. Таковы были страшные реалии, диктуемые неумолимой логикой небывалой по своим масштабам и жертвам Гражданской войны в России.

По воспоминаниям участников тех событий, от которых и сейчас становится не по себе, даже боевые кони казаков, не раз ходившие в атаку против германских войск, не хотели идти против своих, улавливая родные запахи со стороны противника. Они своим веками выработанным инстинктом понимали полную нелепость и все трагические последствия братоубийственной войны. Своим поведением эти умные животные хотели подсказать людям, что нельзя развязывать бойню, ведь напротив стоят такие же русские люди. Но, очевидно, бывают в истории периоды, когда люди, опьяненные ненавистью, могут терять человеческий облик. В пылу кровавой борьбы они готовы убивать своих соотечественников и даже близких и родных людей, забывая все славное прошлое, на корню уничтожая настоящее и подрывая все будущие перспективы свои, народа и страны в целом.

16 августа 1918 года последние подразделения Красной армии начали оставлять Северскую, присоединившись к отрядам, отступавшим в сторону станицы Ново-Дмитриевской. Вместе с этими войсками выступила и северская конная сотня, оставленная для самообороны и большая часть активных сторонников советской власти, из числа которых был сформирован Ильско-Северский батальон. Первый советский революционный полк «Борец за свободу», в составе которого находился северский батальон, сформированный ранее, находился в это время в станице Полтавской. Полк вошел в состав Таманской армии и вместе с ней начал отступление в направлении Новороссийска.

17 августа 1918 года станичный атаман, члены правления и наиболее активные сторонники Белого движения под звон колокола станичной церкви с хлебом-солью встречали передовые отряды из авангарда войск Добровольческой армии. В станице по этому случаю была проведена торжественная церковная служба и чествование добровольцев в станичном правлении. Поскольку вражда между станичниками переросла в стадию открытого противоборства и враждующие стороны уже были разделены пролитой кровью, начались репрессии против наиболее активных сторонников советской власти. Практически все, кого удалось схватить, подвергались публичной порке.

Особенно жестоко наказывали казаков за измену, как считалось, казачьим идеалам. Так участники первого наступления на Екатеринодар казаки И. Горбенко и И. Клюев были жестоко избиты шомполами. Первому из них удалось после этого выжить, а бывший школьный сторож И. Клюев, находясь уже в довольно преклонном возрасте, умер от нанесенных ему побоев[70]. Некоторые активные сторонники советской власти были захвачены в плен. Был арестован председатель станичной военной коллегии, работавшей при Ревкоме, Н.А. Вовченко, которого отправили в станицу Ильскую и там казнили.

После занятия станицы частями Белой армии и установления атаманской власти, иногородние жители станицы были поставлены в особо тяжелое положение. Подавляющее большинство иногородних, открыто поддержали советскую власть, ибо надеялись получить в собственность земельный надел. Они же были самыми активными сторонниками земельной реформы, которая больше всего не нравилась казакам. Некоторые наиболее зажиточные казаки, даже, пытались развязать открытый террор против иногородних, чтобы вообще вытеснить их из станицы. Однако этого не произошло, большинство казаков, в том числе и противники советской власти не поддержали практику открытых бесчинств по отношению к иногородним жителям. Нередки были случаи, когда казаки защищали своих иногородних соседей и даже укрывали их от, без меры разбушевавшихся, представителей своего сословия.

Один из наиболее состоятельных жителей станицы С.А. Малиновский активно выступил против репрессий в отношении сторонников советской власти. Благодаря его деятельности, удалось предотвратить ряд карательных акций, которые планировалось провести против семей красноармейцев. Это позволило С.А. Малиновскому завоевать большой авторитет среди жителей станицы. Благодаря этому, он был избран станичным атаманом и на этом посту пытался ограничить действия сторонников радикальных мер. В условиях войны, это было негативно воспринято командованием гарнизона Белой армии, находящимся в станице. По этой причине, он был отстранен от должности станичного атамана, арестован и оказался в тюрьме, но благодаря поддержке станичников избежал расстрела[71].

Часть сторонников советской власти, по разным причинам, не ушла с отрядами Красной армии. Поскольку Северская находится в предгорьях, покрытых густым лесом, удобных для ведения партизанских действий, они образовали костяк отрядов красно-зеленых, которые численно увеличивались. С осени 1918 года Добровольческая армия начала проводить мобилизацию северских казаков и иногородних. Кроме того, началось проведение хлебной разверстки. За хлеб расплачивались денежными знаками Добровольческой армии, которые среди населения ценились очень низко. Это усиливало недовольство населения и часто побуждало недовольных к бегству в горы, где они пополняли ряды партизан. Чтобы сгладить остроту проблемы Кубанское войсковое правительство приняло решение о запрете вывоза хлеба за пределы Кубани. Руководство Добровольческой армии не согласилось с таким решением. Отношения между Кубанской Радой и командованием Белой армии всегда были непростыми, а после этого они начали еще сильнее обостряться. Все это привело к конфликту, после которого Кубанская Рада была, фактически, разогнана генералом В.Л. Покровским по приказу генерала П.Н. Врангеля. Таким образом, Белое движение не было единым и монолитным по своему составу. В среде казачества и, особенно среди «черноморцев», довольно сильны были сепаратистские настроения, лидеры которых выступали за «самостийность» Кубани[72].

По своему составу казачье сословие станицы принадлежало к «черноморцам», бывшим запорожцам, среди которых всегда традиционно сильна была тяга к независимости. Поэтому среди северских казаков было немало сторонников Кубанской Рады и «самостийности», в которой наиболее полно реализовались идеалы старой запорожской казачьей демократии. Визиты в Северскую члена Кубанской Рады Кузьмы Акимовича Безкровного, наиболее видного украинофила и сторонника «самостийности», поддерживающего связь с главой украинских националистов С.В. Петлюрой, который ранее работал учителем на Кубани, являются подтверждением этого. Руководство Белым движением вело борьбу под своим главным лозунгом «За единую и неделимую Россию» и старалось всячески подавить все поползновения к сепаратизму. Это все больше и больше подрывало Белое движение изнутри.

В Гражданской войне победу, как известно, одержала Красная армия. Вполне естественно, что события этой войны длительное время освещались односторонне, то есть с точки зрения победителей. Но для истории крайне важно установить истину, а поэтому необходимо выяснить степень поддержки, которой пользовалась Белая армия со стороны населения станицы и кто из северцев, с оружием в руках, воевал за идеалы Белого движения. Ответить на этот вопрос спустя десятки лет очень трудно. Тем не менее, немногочисленные, чудом сохранившиеся материалы, позволяют однозначно утверждать, что часть населения станицы активно поддерживала Белую армию. Уроженцы станицы воевали в 1-ом Екатеринодарском полку, 1-ом и 7-ом пластунских батальонах и других войсковых частях Белой армии.

Добровольческая армия заняла Кубань в августе 1918 года и удерживала станицу Северскую до 9 марта 1920 года. Все это время Северское станичное правление, как орган местной власти, проводило активную работу в её интересах. Так, например, в конце марта 1919 года был проведен специальный станичный сбор. На нем было принято решение собрать средства для станичников, воюющих в различных частях Белой армии. Выборные от станичного правления организовали сбор пожертвований. За две недели было собрано 30 пудов сухарей, 5 пудов сала, 600 яиц, 4 пуда крошеного табака. Дамский кружок станицы, кроме этого, приготовил несколько пудов сдобных булочек. Все это было отправлено в адрес 1-го и 7-го пластунских батальонов Белой армии[73].

Эта акция вызвала поддержку и одобрение со стороны Кубанского краевого правительства и командования Добровольческой армии. После её успешного завершения, в конце апреля 1919 года, был проведен еще один станичный сбор, на котором было принято следующее постановление: «Выразить жителям нашей станицы большую благодарность за пожертвования для наших дорогих станичников и защитников….»[74].

Данный факт свидетельствует о том, что Белая армия имела в станице довольно прочную социальную базу, позволяющую успешно проводить подобные благотворительные акции.

Станица находилась на стратегической железнодорожной магистрали в предгорном регионе, где активно действовали отряды красно-зеленых. Поэтому в Северской содержался значительный гарнизон войск, состоящий из местных казаков и солдат различных частей Белой армии. Начальником гарнизона был назначен коренной житель станицы, казачий офицер Д.С. Ковалев. Об этом человеке необходимо упомянуть особо. Полный георгиевский кавалер Дмитрий Семенович Ковалев родился 25 октября 1887 года в Северской. Воевал в составе 7-го Кубанского пластунского батальона с 18 июля 1914 года по 30 октября 1916 года на Кавказском фронте. За храбрость был награжден четырьмя георгиевскими крестами. Ему последовательно были присвоены все унтер-офицерские звания, а затем он стал казачьим офицером, что случалось далеко не часто и только за исключительные личные качества и особые боевые заслуги.

Как опытный и заслуженный фронтовик 1 декабря 1916 года он был назначен инструктором 1-й Персидской казачьей дивизии. После развала царской армии, в январе 1918 года Д.С. Ковалев возвратился в Северскую, где стал одним из руководителей станичных казачьих отрядов, выступивших против советской власти. В феврале 1918 года он, добровольно вступил в отряд полковника П.Н. Чекалова, входящий в состав войск Кубанской Рады, а затем Добровольческой армии. После занятия станицы частями Белой армии, весной 1918 года, был назначен командиром первой сотни северского станичного гарнизона.

В частях Белой армии служили, в основном, представители казачьего сословия, некоторые из которых погибли в этой братоубийственной бойне. Отдельным удалось уцелеть и они, прошли трудный путь во многом похожий на судьбы героев, описанных М.А. Шолоховым в романе «Тихий Дон». Так, например, уроженцы Северской вахмистр В. Самус и есаул Н. Снопко после окончания гражданской войны возглавляли отряды бело-зеленых, последний фактически был руководителем всех вооруженных формирований, действовавших в горной местности в районе станиц Северской, Азовской, Убинской, Смоленской и Крепостной[75]. Казак Кузьма Лысый в течение всей Гражданской войны воевал в составе Белой армии. После разгрома Добровольческой армии возвратился в станицу, но затем ушел в горы к бело-зеленым и снова стал бороться с советской властью в составе отряда есаула Н. Снопко. Поняв бесперспективность этой борьбы, по амнистии снова вернулся к мирной жизни. В течение 1920-х годов создал крепкое личное хозяйство, но в период коллективизации не поддержал колхозное движение и был раскулачен[76].

Во многом похожий путь прошел другой казак станицы Северской Иван Чепилко, который еще до начала Гражданской войны добровольцем вступил в войска Кубанской Рады. В составе казачьего отряда полковника П.Н. Чекалова, он сражался в первых боях против советских войск под Энемом, а затем до конца Гражданской войны воевал в составе кавалерийских частей генерала В.Л. Покровского[77]. После её окончания возвратился в родную станицу, но так и не смог принять новые порядки. В разгар борьбы с бело-зелеными оказывал им всемерную материальную поддержку и активно саботировал все мероприятия, проводимые властями станицы. В период коллективизации был выслан за пределы Кубани.

Некоторые жители станицы Северской в рядах Добровольческой армии дослужились до высоких офицерских званий. Так, представитель одной из казачьих семей станицы – Н. Снопко с самого начала гражданской войны добровольно вступил в ряды Белой армии. Сражаясь в её рядах, командовал одним из казачьих подразделений и стал есаулом. Даже после полного поражения Добровольческой армии, он продолжил бескомпромиссную борьбу против советской власти. Именно этот офицер Белой армии был главным вдохновителем и организатором бело-зеленого движения до своей гибели 26 февраля 1921 года[78].

Наибольших отличий в Белой армии достиг представитель одной из потомственных династий казачьих офицеров станицы Всеволод Вениаминович Муравьев. Этот храбрый казачий офицер закончил Первую мировую войну в звании войскового старшины. В числе первых казачьих офицеров стал под знамена Белого движения. Принял активное участие в первом «ледяном» походе Добровольческой армии. В 1918 году был назначен командиром 1-го Екатеринодарского полка Добровольческой армии, а в мае 1919 года стал командиром бригады и был произведен в генералы. В декабре 1919 генерал-майор В.В. Муравьев стал начальником 1-й Кавказской казачьей дивизии и участником фактически всех крупных сражений Гражданской войны[79]. Наряду с казаком станицы Пашковской генералом А.Г. Шкуро, уроженец станицы Северский генерал В.В. Муравьев был одним из видных руководителей Белого движения[80]. Вместе с остатками Белой армии в 1920 году В.В. Муравьев вынужден был покинуть Россию. Судьба этого храброго казачьего офицера также трагична: он трагически погиб вдали от любимой Родины – в Болгарии в 1922 году.

Несмотря на то, что войскам Добровольческой армии удалось утвердиться на Кубани, в их тылу ширилось партизанское движение. Отряды красно-зеленых объединились, окрепли организационно, добыли оружие и превратились в серьезную боевую силу. В окрестностях станицы действовал крупный отряд партизан под командованием Лазебного[81]. В октябре 1919 года отрядами красно-зеленых было совершено внезапное нападение на гарнизон станицы Северской, в результате которого, последний, понес значительные потери[82]. После этого гарнизон был численно увеличен, усилена охрана железнодорожной станции, на въездах в станицу выставлены постоянные посты, усилена внутренняя служба войск на территории станицы.

В горы были направлены несколько крупных отрядов войск Белой армии для разгрома партизан, которые не смогли разгромить партизан. Поэтом, активность красно-зеленых не уменьшалась, а продолжала расти на фоне поражений, которые начали нести войска Белой армии в конце 1919 года. В ночь с 27 на 28 декабря 1919 года партизанам опять удалось провести очень громкую операцию. Рядом с сильно охраняемой железнодорожной станцией было разобрано железнодорожное полотно. В результате этого почтовый поезд, следующим в Новороссийск, потерпел крушение. Больше того, партизаны открыто обстреляли вагоны поезда. Это происшествие вызвало огромную тревогу в Екатеринодаре. Всю ночь шло восстановление разобранного пути, расчистка полотна дороги и оказание помощи раненым[83]. Напомним, что железная дорога, проходящая через станицу, была единственной и стратегической коммуникацией, связующей войска Белой армии на юге России с портами Черного моря.

После этого были приняты беспрецедентные меры по борьбе с партизанским движением. Против них были направлены крупные регулярные части Белой армии, вооруженные артиллерией. Отряды красно-зеленых были вынуждены временно отступить глубже в горы, в район станицы Григорьевской. Большего добиться не удалось в силу того, что в начале 1920 года начинается общее отступление войск Белой армии. В конце февраля 1920 года через станицу вновь хлынул поток отступающих войск теперь уже Белой армии. Эвакуируемые из Ростова н/д и Таганрога штабы и административные учреждения не могли разместиться в Екатеринодаре.

Поэтому их стали размещать на различных соседних населенных пунктах, постепенно эвакуируя в Новороссийск. На станичной железнодорожной станции прямо в вагонах были размещены имущество и служащие ряда учреждений обеспечения Добровольческой армии. Ими же были заняты ряд помещений на Маслобойном и Поташном заводах И.Н. Дицмана. Несмотря на плохую погоду и бездорожье в сторону Новороссийска ежедневно двигалось большое число колонн с беженцами. В целом, все это представляло собой довольно тягостное зрелище. Братоубийственная Гражданская война в России вступила в свою заключительную стадию, и снова Северская была вовлечена в поток её бурных событий.

В течение февраля-марта на Кубани шли почти беспрерывные позиционные бои между войсками Белой и Красной армий. В этих боях гибли сотни и тысячи молодых и наиболее сильных соотечественников, еще больше закипая страшной ненавистью друг другу, которая потом будет сохраняться на протяжении долгих лет. Но уже в начале 1920 года становилось понятным, что чаша весов неумолимо склоняется на сторону Красной армии. На фоне военных поражений деморализация все больше охватывала регулярные части Белой армии.

Командующий 9-й армией И.П. Уборевич, в начале марта 1920 года, приказал своим войскам нанести удар по отступающим частям Белой армии с целью захвата участка железной дороги Северская-Абинская. Для этого были выделены часть войск 21-й, 22-й и 33-й дивизий 9 армии, которые должны были наступать вдоль железной дороги. Первой к Северской вышла 21-я Пермская дивизия под командованием Г.И. Овчинникова. Одна из бригад этой дивизии под командованием Г.А. Буриченкова завязала бой с частями Белой армии, охватывая станицу от железной дороги в сторону станицы Азовской. Обороняли станицу остатки 1-й Кубанской дивизии конного корпуса генерала С.М. Топоркова и сводный Донской казачий полк – силы довольно крупные.

Бой принял ожесточенный характер и значительно затянулся по времени. Поэтому наступающие части Красной армии были значительно усилены за счет войск 22-й и 33-й дивизий. Для овладения станицей была образована группа войск под командованием Г.И. Овчинникова, которому была поставлена задача в самые короткие сроки взять Северскую. После упорного ночного боя 9 марта 1920 года сопротивление Белых войск было сломлено. После того как части Красной армии практически полностью охватили станицу, отрезав возможные пути отступления, воинские части Белой армии начали сдаваться. Всего, сдались в плен 1 тыс. 500 человек. Кроме того, на сторону Красной армии перешли 1 тыс. 700 казаков и 48 офицеров Кубанской казачьей дивизии и еще 950 человек из Донского казачьего полка[84].

Часто при отходе из населенных пунктов частей отступающей армии у населения реквизируется транспорт и продовольствие. При отходе из станицы войск Белой армии этого не произошло благодаря активной деятельности С.А. Малиновского, который сумел найти контакт с донскими казаками, которые не стали реквизировать имущество разоренных войной жителей и даже оставили в станице значительное количество своих лошадей, телег и различных принадлежностей военного обоза, а также 500 тыс. рублей наличными[85].

Этими событиями, в основном, завершается тяжелейший период в истории станицы, начавшийся с Первой мировой войны неудачный ход которой вызвал социальные потрясения, завершившиеся падением самодержавия и двумя революциями. За ними последовала братоубийственная Гражданская война, которая кровавым Молохом прошла по станице и разделила её население на два противоборствующих лагеря. Важнейшим итогом этих событий стало изменение существующей власти, провозгласившей новые принципы и приоритеты своей социально-экономической политики.

Невозможно подсчитать людские, материальные и моральные потери, понесенные жителями станицы в эти годы. Люди до сих пор по-разному оценивают события того времени. В кровавой и исключительно кровопролитной борьбе победила Красная армия и в Северской началось утверждение советской власти, которую поддержало большинство населения. Говорят, что победителей не судят, но любой думающий и патриотично настроенный гражданин, внимательно изучивший ход и итоги этих трагических событий сделает один вывод – в Гражданской войне не может быть победителей.

---

[1]Миронов И.Ф. Указ. соч. С. 32.

[2]Северский районный архив. Рукопись Е.И. Костомахи, С. 37.

[3]Кубанские областные ведомости. 1914. 9 августа.

[4]Кубанские областные ведомости. 1914. 15 августа.

[5]Там же.

[6]Кубанские областные ведомости. 1914. 20 сентября.

[7]Кубанские областные ведомости. 1914. 28 октября.

[8]Кубанские областные ведомости. 1914. 12 октября.

[9]Кубанские областные ведомости. 1914. 6 октября.

[10]Кубанские областные ведомости. 1914. 6 ноября.

[11]Кубанские ведомости. 1915. 22 марта.

[12]Кубанский курьер. 1915. 29 сентября.

[13]Кубанские ведомости. 1915. 7 апреля.

[14]Кубанский курьер. 1915. 22 марта.

[15]Кубанский курьер. 1915. 23 июля.

[16]Кубанский курьер. 1915. 5августа.

[17]Кубанский курьер. 1915. 7 ноября.

[18]Кубанские ведомости. 1915. 1 августа.

[19]Кубанский курьер. 1915. 14 июня.

[20]Кубанский курьер. 1915. 7 ноября.

[21]Кубанские ведомости. 1915. 22 декабря.

[22]Листок войны. 1915. 25 ноября.

[23]Кубанский край. 1916. 2 декабря.

[24]Кубанский курьер. 1915. 11декабря.

[25]Кубанский край. 1916. 23 декабря.

[26]Кубанский край. 1916. 3 декабря.

[27]Кубанский край. 1914. 21 августа.

[28]Кубанский край. 1916. 12 декабря.

[29]Кубанский край. 1916. 3 декабря.

[30]Алфавитный список дач и населенных пунктов Кубанской области по данным переписи 1917 г. Б.м., 1917. С. 27.

[31]Кубань и казачество (конец XVIII в. – 1920 г.) (историко-правое исследование). Ростов н/д: АПСН СКЕЦ ВШ, 2003. С. 61

[32]ГАКК. Ф. Р-382. Оп. 1. Д. 91. Л. 5, 59.

[33]Там же. Л. 100–101.

[34]ГАКК. Ф. 1382. Оп. 1. Д. 343. Л. 159.

[35]Худына Г.А. История колхоза «Заветы Ленина» станицы Северской. Кн. 1. Б.м., 1980. С. 48.

[36]Зори Октября. 1967. 6 июля.

[37]Там же.

[38]Худына Г.А. История колхоза «Заветы Ленина» станицы Северской. Кн. 1. Б.м., 1980. С. 49.

[39]Худына Г.А. История колхоза «Заветы Ленина» станицы Северской. Кн. 1. Б.м., 1980. С. 50.

[40]Северский районный архив, рукопись Е.И. Костомахи. С. 41.

[41]Зори Октября. 1967. 6 июля.

[42]Там же.

[43]Белое дело. Ледяной поход. М.: Голос, 1993. С. 147–148.

[44]Там же. С. 148.

[45]Худына Г.А. История колхоза «Заветы Ленина» станицы Северской. Кн. 1. Б.м., 1980. С. 148.

[46]Зори Октября. 1967. 6 июля.

[47]Там же.

[48]Ковтюх Е.И. От Кубани до Волги и обратно. М.: Воениздат, 1926. С. 8.

[49]Зори Октября. 1967. 6 июля.

[50]Там же.

[51]Белое дело. Ледяной поход. М.: Голос, 1993. С. 149–150.

[52]Худына Г.А. История колхоза «Заветы Ленина» станицы Северской. Кн. 1. Б.м., 1980. С. 53.

[53]Зори Октября. 1967. 6 июля.

[54]Там же.

[55]Белое дело. Ледяной поход. М.: Голос, 1993. С. 151.

[56]Зори Октября. 1967. 6 июля.

[57]Там же.

[58]Худына Г.А. История колхоза «Заветы Ленина» станицы Северской. Кн. 1. Б.м., 1980. С. 53.

[59]Там же.

[60]Белое дело. Ледяной поход. М.: Голос, 1993. С. 80.

[61]Худына Г.А. История колхоза «Заветы Ленина» станицы Северской. Кн. 1. Б.м., 1980. С. 72.

[62]Перед штурмом Екатеринодара (Альбом № 1). Изд. Главного правления союза русских военных инвалидов. Нью-Йорк, 1937. С. 120.

[63]Дневники казачьих офицеров. М.: ЗАО Центрполиграф, 2004. С. 430.

[64]Северский районный архив. Рукопись Е.И. Костомахи. С. 44

[65]Там же. С. 42.

[66]Зори Октября. 1967. 6 июля.

[67]Ковтюх Е.И. Указ соч. С. 8.

[68]Белое дело. Ледяной поход. М.: Голос, 1993. С. 80.

[69]Харченко В., Харченко А., Кистерев А. Между Илем и Шебшем. Очерки истории Северского района Краснодарского края. Краснодар,1993. С. 65.

[70]Северский районный архив. Рукопись Е.И. Костомахи. С. 44.

[71]ГАКК. Ф. Р-382. Оп. 1. Д. 91. Л. 5, 59.

[72]Белое дело: Избранные произведения в 16 кн. Кубань и Добровольческая армия. М.: Голос, 1992. С. 200–201.

[73]Вольная Кубань. Орган Кубанского краевого правительства. 1919. 9 мая.

[74]Там же.

[75]Худына Г.А. История колхоза «Заветы Ленина» станицы Северской. Кн. 1. Б.м., 1980. С. 60.

[76] Красное Знамя. 1930. 6 апреля.

[77]Красное Знамя (Газета Кубано-Черноморского Ревкома и Политотдела 9-й армии и Кубано-Черноморского комитета РКП(б). 1920. 5 ноября.

[78]Худына Г.А. История колхоза «Заветы Ленина» станицы Северской. Кн. 1. Б.м., 1980. С. 60.

[79]Елисеев Ф.И. Первые шаги молодого хорунжего. М.: Рейтар, 2005. С. 266.

[80]Дневники казачьих офицеров. М.: ЗАО Центрполиграф, 2004. С. 430.

[81]Северский районный архив. Рукопись Е.И. Костомахи С. 43.

[82]Там же.

[83]Белое дело. Кубань и добровольческая армия. М.: Голос, 1992. С. 237

[84]Зори. 1999. 19 января.

[85]ГАКК. Ф. Р-382. Оп. 1. Д. 91. Л. 100–101.